Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)
Шрифт:
– Он не похож на мартовского кота.
– Не похож, - согласился я.
– А почему я должен быть на него похож?
– огрызнулся Артист.
– Март давно прошел. Сейчас, между прочим, апрель.
– Он больше похож на ротного, который два часа просидел на оперативной пятиминутке у начальника штаба полка, - поделился я своими впечатлениями.
– При этом все два часа его возили мордой по столу за дела, в которых он не виноват ни ухом, ни рылом.
– Тонкое наблюдение, - оценил Док.
– У людей, которые бросили курить, почему-то очень обостряется обоняние, - продолжал он.
– У таких, как я. И
– Телевизор смотрели, - довольно агрессивно ответил Артист. Программу НТВ. Устраивает?
– И что показывали?
– спросил я.
– "Куклы".
– Хорошая передача, - кивнул Док.
– Местами даже смешная, - подтвердил я. Ввалились Боцман и Муха.
– Время, Пастух, - напомнил Боцман. Я взглянул на свою "Сейку" и кивнул:
– Да, пора. Все ко мне в номер.
В коридоре Артист придержал меня за рукав.
– Есть разговор, - негромко сказал он.
– Не здесь, - прервал его я.
– Ребята не должны этого знать. Пока.
– Почему?
– Потому. Им работать.
– Говори. Только коротко.
– Этот Генрих не имеет никакого отношения ни к компании "Шеврон", ни к Каспийскому консорциуму. Его настоящее имя - Карлос Перейра Гомес. В горячей десятке Интерпола он стоит на первом месте. Международный террорист номер один. Кличка - Пилигрим. Он же - Взрывник.
– Это тебе сказала Люси?
– Да.
– Почему тебе? Артист усмехнулся:
– Потому что я обаятельный человек. И к тому же еврей.
– При чем тут еврей?
– При том, что она тоже еврейка.
– Так кто же она такая?
Артист немного помолчал и ответил:
– Лейтенант армии обороны Израиля. Специальный агент Моссада.
Заявка! Но у меня уже не было времени для расспросов.
III
На исходный рубеж мы прибыли точно в срок, хотя потеряли шестнадцать минут, пока завозили Люси на турбазу "Лапландия". Но Боцман, сидевший за рулем нашего "рафика", сумел их наверстать. Когда мы, распределив оружие и проверив "уоки-токи", вышли из моего номера, Люси уже ждала нас возле машины. Она была с непокрытой головой, в той же царственно запахнутой собольей шубке, в белых сапожках на высоких каблуках. Но былого выпендрежа не было и в помине. Она молча залезла в кузов и устроилась на жестком боковом сиденье между мной и Артистом. Минут через сорок Боцман хотел свернуть с шоссе на турбазу, редкие огни в окнах которой светились метрах в пятистах от дороги, но Люси остановила его:
– Тормозните здесь. Я дойду. Не прощаюсь, мальчики, мы еще встретимся.
Артист открыл заднюю дверцу фургона и подал руку Люси, помогая ей спуститься на землю. Я спрыгнул следом. Не прячась от меня. Артист протянул ей доставшийся ему при распределении стволов пистолет ПСМ. Она молча взглянула на него и убрала во внутренний карман шубки.
– У меня тоже есть для вас кое-что, -
– Нашлась ваша зажигалка. Не уверен, правда, что находка вас обрадует. Потому что блок питания вынут.
Люси взяла из моих рук зажигалку, быстро осмотрела ее:
– Где она была?
– В номере Генриха. В тайнике за ванной.
– Кто вынул блок?
– Не я. И не уборщица. Его вынул Генрих. Это значит, что вы сгорели. Вы это понимаете?
– Да.
– Так какого же черта вы лезете в этот гадюшник?!
Люси обаятельно улыбнулась:
– Но ведь он не знает, что я это знаю.
– Немедленно возвращайтесь в Полярные Зори, - приказал я.
– На любой попутке. В телецентре потребуете встречи с полковником Голубковым. И будете сидеть там до конца операции.
– Спасибо за заботу. Ковбой. Но у вас свое дело, а у меня свое. И вы не вправе отдавать мне приказы.
Люси коротким движением швырнула зажигалку в темную воду озера, подступавшего к невысокой дамбе, отсыпанной для дороги, и пошла к турбазе, грациозно перепрыгивая через колдобины и подмерзшие лужицы.
Мы с Артистом молча смотрели ей вслед.
– График, вашу мать!
– напомнил из-за руля Боцман.
Не успели мы проехать от поворота к "Лапландии" и пяти километров, как справа послышался характерный, с присвистыванием, гул вертолетного двигателя. "Ми-8" включил посадочные огни и опустился на площадку рядом с турбазой. Еще через некоторое время, когда мы свернули в сопки, со стороны Мурманска к Полярным Зорям прошел еще один тяжелый вертолет, темной тенью на фоне низких облаков, подбеленных рассеянным светом белой ночи. Потом еще два, севернее, далеко в стороне от турбазы.
– Чего это они разлетались?
– пробурчал Боцман и на всякий случай включил ближний свет и подфарники.
Дорога с темным ельником по обочинам была хорошо видна и без света: полоска плотного снежного наста, схваченного вечерним морозцем. Она должна была привести нас к началу протоки, соединявшей верхние озера с озером, окружавшим АЭС. Она и привела. "Рафик" пришлось оставить за сопкой, чтобы его случайно не заметила охрана станции, и последние полтора километра мы перли все снаряжение на себе.
На заранее расчищенной площадке в прибрежном березняке Боцман сбросил рюкзак, взглянул на часы и с удовлетворением констатировал:
– Тютелька в тютельку. Как в аптеке.
Три минуты - накинуть белую светонепроницаемую палатку на загодя вбитые колья.
Пять с половиной минут - упаковать одежду, обувь, оружие и рации в герметичные прорезиненные мешки. Одежду не нашу, а камуфляж, в каком ходила охрана. Разница была только в том, что куртки и штаны ВОХРы были на синтепоне, а наши - тонкие, чтобы не стеснять движений и не потеть в них потом внутри станции.
Еще один вертолет прохрюкал двигателем почти над нашей палаткой. Ребят это нервировало, а меня радовало. Это значило, что утечка информации о проверочном захвате станции дошла до адресата и в Полярные Зори стягивается местный спецназ. Я еще раз предупредил ребят, что в наших магазинах боевые патроны. Так что если придется стрелять, то только поверх голов или под ноги. Предупреждение было излишним, все маты в адрес Генриха, не сумевшего достать холостые патроны, были высказаны еще в моем номере в гостинице энергетиков.