Двойной портрет
Шрифт:
– Не знаю. Вообще-то это Полинина версия. Вполне может статься, что он тут ни при чем.
– Ну и неважно! – махнул рукой беспечный Дрюня. – Зато в Москве побываешь. Машину мне поможешь продать. И купить.
– Я надеялась, что ты мне поможешь!
– Ну ясное дело, и я тебе помогу. Кстати, ты уже продумала, где мы остановимся?
– Вообще-то Полина предлагала в гостинице. Но дело в том, что именно она должна была дать на нее денег. А теперь я осталась без средств. И единственный вариант – это пойти к отцу.
– К отцу? – заинтересовался Дрюня. –
Я несколько ошалела от такой наглости и ответила:
– Не знаю, как насчет тебя, а меня, надеюсь, пустит. Все-таки я его дочь, если он об этом помнит.
– А то можно у моей знакомой остановиться.
– Да ну, неудобно. Как она меня воспримет? Кто я такая? Почему мы приехали вместе? Нет уж, Дрюня, ты давай иди куда хочешь, а я двину к отцу. Адрес его я, слава богу, помню.
– Он один живет?
– Один…
– А что, если ты меня ему представишь как своего жениха? Он же все равно не узнает – не больно-то он вами интересуется.
– Ага, и он, конечно, постелит нам вместе! Вот на это, Мурашов, даже и не рассчитывай!
– А я и не рассчитываю! Ха! Больно мне надо! – хмыкнул Дрюня и положил мне руку на колено.
– Дрюня! – я резко ее сбросила. – Последний раз предупреждаю: не смей ко мне прикасаться!
– Нужна ты мне! – пробурчал Дрюня. – Знал бы, что ты мне всю дорогу выпить не будешь давать – сроду бы тебя с собой не взял. Ты какая-то некомпанейская стала, Лелька!
Я надулась я замолчала. Выслушивать оскорбления от Мурашова мне уже порядком надоело.
Разозленный Дрюня гнал машину чуть ли не на полной скорости, где-то под сто шестьдесят. Я изо всех сил вцепилась в ручку одной рукой и в сиденье другой. И сжала зубы поплотнее, чтобы не закричать. Дрюня видел, как мне страшно, и старался еще сильнее. Наконец, я не выдержала:
– Прек… Пер… П-перестань, пожалуйста! – прокричала я, боясь, что сейчас взлечу. – Сейчас же останови!
– Через семь часов долетим! – закричал в ответ Дрюня. – Не боись, Лелька!
Но я боялась. Я очень боялась, особенно когда увидела впереди три черные «Волги». Я сразу поняла, что Мурашов пытается их обогнать, хотя машины двигались примерно с той же скоростью, что и мы.
– Др-др-дрю-у-уня! – завопила я, закрывая глаза и вцепляясь обеими руками в сиденье, когда Мурашов, стиснув зубы, до предела выжал педаль газа.
– Ничего, ничего, – пробормотал он, – сейчас вы у меня попляшете! «Рено» обогнать захотели.
Дрюня что было сил жал на педаль. «Рено» медленно, но верно стало уходить вперед.
Я решила никогда не открывать глаза.
Из «Волги» высовывались чьи-то головы, нам вслед неслись какие-то угрозы и ругательства. Мне стало так интересно, что я даже приоткрыла глаза. И увидела сразу несколько кулаков. Дрюня показал сидящим в «Волгах» язык, и мы покатили дальше.
Отъехав немного, Дрюня сбавил скорость.
– КП скоро, – объяснил он мне.
– Фу-у-ух ты, Дрюня, как я напугалась! – призналась я. – Разве можно так шутить?
– А чего они? – возмутился Дрюня. – Не видят,
– Ну конечно, – усмехнулась я. – Сам Дрюня едет!
Дрюня ничего не ответил. Через пару минут он скосил на меня глаза и подозрительно спросил:
– Ну что?
– Ты о чем? – не поняла я.
– Ну ты же испугалась! Не хочешь стресс снять?
При этом Дрюня бросил выразительный взгляд под сиденье, где томилась несчастная бутылка водки.
– Нет, – решительно сказала я. – Нет, нет и нет! Тем более, сам говорил, что скоро КП ГАИ.
– А после КП? – тут же спросил Дрюня. – От этого до следующего не скоро остановят, сто раз можно будет протрезветь!
– Н-нет, – ответила я, но уже не так уверенно. Честно признаться, Мурашов здорово меня напугал своей ездой. И душа прямо просила расслабления.
Ох, хоть бы глоточек сделать! Но нельзя, сама понимаю: без Мурашова не получится, а с ним выпить – значит уж точно подписать себе смертный приговор!
Приближалось КП ГАИ. Дрюня еще немного сбавил скорость и покосился на бутылку. Я ногой задвинула ее подальше.
И вдруг… Подъезжая к КП, я увидела, что там творится что-то невообразимое. Не успели мы туда приблизиться, как нам навстречу выскочило человек сто автоматчиков.
– Стоять! Из машины быстро! Руки на машину! – послышались одновременно несколько выкриков.
Не понимая, в чем дело, абсолютно ничего не соображая, я перевела растерянный взгляд на Дрюню. Его взгляд был не лучше, однако он быстрее меня сориентировался в ситуации: увидев впереди на дороге расстеленный «еж», запросто протыкающий шины и посему не дающий возможности двигаться дальше, Дрюня резко сбросил газ и выскочил из машины, положив руки на ее крышу. Как послушный мальчик. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Мы стояли и дрожали от холода, а я еще и от страха. Хотя подозреваю, что и Дрюня дрожал по тем же двум причинам.
Автоматчики шмонали нас просто конкретно. Прикосновения их были грубыми и бесцеремонными. Я даже решила возмутиться и разлепила губы, хотя от страха их просто свело:
– П-послушайте, – выдавила я. – Нельзя ли повежливее? Все-таки перед вами женщина!
Ответом мне послужил жесткий толчок в спину и грязное ругательство, после чего мне совершенно расхотелось разговаривать.
Обыскивали нас более чем тщательно. Дрюня сразу как-то поник и покорно помалкивал, с него слетела вся спесь. Он даже не пытался узнать в чем дело. Вскоре нам это объяснили.
– Оружие, наркотики в машине есть? – орали автоматчики. – Где, говори быстро!
– Ка-ка-какие наркотики? – залепетал Дрюня. – Вы чо, ребята? Откуда?
Двое автоматчиков шебуршились в машине. Один вытащил из-под сиденья бутылку водки и довольно хмыкнул. Я почувствовала, как у Дрюня екнуло сердце.
Нам поднесли какую-то трубочку и заставили в нее подышать. Подхалим-Дрюня дышал очень старательно и подобострастно улыбался. Я тоже дыхнула от души, демонстрируя, что мы трезвы, как стекло, и вообще, нам скрывать нечего.