Двойной стандарт
Шрифт:
– Не только автоматическими подъемниками, но и денежными отъёмниками.
Вся фишка заключается в закрытии переезда, когда водители последних машин поневоле становятся нарушителями. Шлагбаум ещё не закрыт, но уже раздаётся звонок, и мигает красный свет. Объяснения «без вины виноватых», что звонок их застал уже на пересечении рельс, не принимаются, и развод на деньги идет как обычно по полной программе. Не всё проходит гладко, однажды переезд осиротел на полтора месяца. Гаишники отняли права у крупного чиновника соседней губернии, спешившего в гости к местному коллеге и отказавшегося по статусу
Андрею предстояло слева объехать стоявшие колонной автомашины и почти перед шлагбаумом свернуть направо в тупик промзоны. После банкротства крупный завод растащили по частям для создания множества мелких частных организаций, в одной такой фирме и работал Хрусталёв.
Такую же схему объезда перед этим осуществил джип, юрко шмыгнув в проём бывших заводских ворот. Старший лейтенант ДПС невозмутимо проводил того взглядом. Автомобиль Андрея, следующий за джипом, не понравился офицеру. Полосатая палка указала на место для экзекуции.
– Нарушаем… – только и разобрал Хрусталёв из краткого монолога.
У Андрея от несправедливости перехватило дыхание.
– Можно ещё раз услышать, что я нарушил, – неубедительно возразил он, протягивая права и документы на машину.
– Пройдемте… – улыбаясь, милиционер показал на «Ладу» пятой модели с мигалкой и добавил, – разберём ваши ошибки.
Усаживаясь рядом с инспектором, Андрей уже мысленно прокручивал размеры штрафа: «Железнодорожный переезд стоит дорого, обгон перед ним запрещён!» «А мы и не делали этого, – включилось левое полушарие». «Точно! – поддержало её вторая половинка, вскрывая ячейки с дорожными правилами, – Мы, как это называется, опережали, нет объезжали».
– Я никого не обгонял, а объезжал, – ободрённый Хрусталёв озвучил предварительные размышления.
– Никто вам и не вменяет обгон, у вас иное нарушение, которое может повлечь за собой лишение водительского удостоверения, – солидно произнёс старлей, – читайте вот этот параграф, – передал ему раскрытую книгу.
– Я за очками, без них сложно, – отпросился Андрей.
Хрусталёв достал из папки очки и, не зная почему, браслет из кармана. Лёгкая вибрация и серебристый обруч на запястье. Вернувшись в машину гаишника, энергично взял с панели книгу, раскрытую на разделе «Движение через железнодорожные пути». Взгляд азартно запрыгал по тексту, спускаясь в поисках истины всё ниже, точно белка из городского парка, ловко сбегающая за кормом по древесному стволу.
– «Запрещается выезжать на переезд», не то, а вот: «Кроме того, запрещается: объезжать с выездом на полосу встречного движения стоящие перед переездом транспортные средства».
– «Сколько же брать с лоха упёртого, пятьсот или триста? Читает он, очки нацепил…»
Хрусталёв опасливо покосился на инспектора, наблюдающего сквозь прищур и лобовое стекло за переездом, губы поджаты, рот закрыт, а ладошка слегка постукивала по рулю. Имея опыт вчерашнего общения с женой с помощью браслета, Андрей сообразил, в чём дело, и, не отвлекаясь, продолжил чтение.
– «Ничего себе мыслишки у нашей милиции», – с возмущением высказалось левое полушарие.
– «А-а! Значит, мы правы», – отозвалось и второе.
– На встречную полосу не выезжал.
– «Не хотел же сначала останавливать, бодай его теперь…», – сетовал в мыслях гаишник, но голосом добавил, – составим протокол, на комиссии разберутся.
– «Должен дрогнуть», – настаивало правое полушарие, и Андрей пошёл в атаку на инспектора, – Разметки нет, а ширина позволяет три полосы, в суд подам. Любой пристав согласится со мной, замерив проезжую часть.
– «Теряю время с этим скупым жлобом. Борец, блин, за справедливость».
– Настроения нет возиться с протоколом, на первый раз прощаю, – великодушно поучал инспектор, возвращая документы, – «Номер запомнить, прихвачу в следующий раз, вон и переезд открылся».
– Спасибо, лейтенант, быть вам капитаном, – с настроением пошутил Хрусталёв.
– «Вот гад, издевается! Из меня лоха сделал! Хотя сам виноват, видел и раньше эту «Ладу», работает тут, подготовился…»
– «Браслет – супер!» – восторгалось правое полушарие, когда Андрей прятал вещицу в карман, садясь за руль, а левое иронизировало, – «Взгляни на часы, шеф уничтожит нас вместе с браслетом».
День прошёл как обычно, а это значит много работы, и некогда думать о постороннем. Но Хрусталёв заметил одну странность, хотя браслет и не охватывал запястье, в обыденном общении с сотрудниками не слышался, а дополнительно ощущался шепот. Причина такого явления ему понятна, покоится в глубине кармана, но вот как быть с самой причиной?..
Вопрос начал решаться сам собой после проверки на радиоактивность – она отсутствовала, теперь всё свободное время уходило на изучение случайных событий, вызываемых этим предметом, на познание самого себя, своих новых возможностей.
Вначале процесс походил на развлечение. Усилиями воли двигались предметы по столу: футляр для очков, пульт от телевизора, пэт-бутылка, лист бумаги и блокнот. Без помощи рук в раскрытой книге перелистывались страницы, запущенный бумажный голубь долго парил в управляемом полёте, в ванной скручивались колпачки с тюбиков пены для бритья и зубной пасты, срывал листья с деревьев около дома, и в штиль создавался ветер.
Всё это было занимательно, повторялось многократно, особенно понравилось писать взглядом на запотевшем зеркале в ванной комнате. Пробы отображения текста на экранах телевизора и мониторе компьютера при помощи мысли не удались, но Андрей интуитивно осознал, что такое возможно, но необходимы тренировки. Ко всему прочему, не помешала бы и теория, объясняющая эти явления.
Неделя пролетела незаметно. В выходную субботу Хрусталёв отправился в парикмахерскую, расположенную с уличной стороны дома напротив, обычную, не салон, с дешёвыми тарифами за услуги, одним словом – «совдеповскую».
Андрей слушал радио, ожидая очереди в холле выдержанном в спартанском стиле, где кроме дерматиновой кушетки и зеркала лишь голые стены, и поневоле всматривался в обстановку зала с двумя работающими мастерами. Между креслами в зале стояла этажерка, полками ей служили пластмассовые корзины с приклеенной скотчем табличкой: «Чистое бельё». Тут же прямоугольное ведро с откинутой крышкой и другой надписью: «Грязное бельё».