Двойной удар Слепого

Воронин Андрей Николаевич

Глеб отставил кофе.

– Хотите, я вам скажу результат?

– Ну, говори, – сдвинув к переносице седые брови, с какой-то горечью обронил Потапчук.

– Взять они его не смогли, и, думаю, Мерцалов оставил после себя два трупа.

Генерал немного злорадно сказал:

– Ошибаешься, Глеб, не два, а три.

– Ну что ж, ошибка, конечно, не очень приятная.

Я хотел сказать, что три, но затем решил преуменьшить.

Праздники меня расслабляют.

Потапчук промолчал.

– А как вы считаете,

Федор Филиппович, если бы меня попытался взять офицер ФСБ с двумя омоновцами, это бы им удалось?

– К счастью, такое возможно только предположить.

– Можно добавить еще пару человек.

– Но не нужно… – скривил генерал тонкие губы и добавил:

– Людей жалко.

– То же самое и с Мерцаловым. Так что, капитан Сергачев действовал на свой страх и риск, никого не поставив в известность?

– Получается так. Если бы я об этом знал, все можно было бы переиграть. Мерцалова следовало вести и, только все тщательно продумав, произвести захват.

– Да, прыть не всегда идет на пользу дела, – философски заметил Сиверов, вновь берясь за кофейную чашку. – А что произошло потом?

– Я думаю, Глеб, ты знаешь сам. Он исчез, растворился. Без следов.

– И что вы собираетесь делать?

– Делаем все, что можем. Кстати, вот результаты баллистической экспертизы, – генерал кивнул на свой стол, на краю которого лежал целлофановый пакет с тремя пулями и тремя гильзами, а также три листа бумаги, сколотые одной скрепкой.

– Разрешите?

– Пожалуйста.

Глеб поднялся с кресла, посмотрел на пули, на гильзы.

– По-моему, это армейский кольт. Правда, пули какие-то странные: почему они так оцарапаны?

– Почитай заключение баллистиков.

Глеб взял листы и быстро прочел.

– Ну что ж, все правильно. Пули бронебойные, усиленный заряд, армейский кольт.

– И ты любишь это оружие?

– Да, генерал, это надежная машина. Почти никогда не дает осечки, позволяет вести прицельную стрельбу. А в случае чего его можно использовать и в рукопашном бою. В общем, тяжелая штука и универсальная.

– Надеюсь, с собой ты его не носишь?

– Нет, Федор Филиппович, не ношу. Я же не сумасшедший. Я вообще не люблю оружие, беру в руки, только когда выхожу на работу.

– Считай, Глеб, ты на работе.

– Я это понял, генерал.

– Мерцалова следует найти.

– Так что все-таки делает, ваше управление? У вас так много людей.

– Я же сказал, мы пытаемся сделать все, что в наших силах. Фотография Мерцалова распространена, она у каждого сотрудника ФСБ, ФСК, у всех тех, кто с нами сотрудничает. А еще мы хотели – и бумага уже была подписана – несколько раз показать фотографию Мерцалова по телевидению и обратиться к населению.

– Все понятно, Федор Филиппович. Этим вы ничего не добьетесь.

– Да, мы отказались от этой затеи. А почему ты так думаешь?

– Он

слишком умен и осторожен, чтобы попасться таким образом.

– Но, возможно, его кто-нибудь и увидит. Он же должен питаться, выходить в магазин, в ресторан, менять деньги, в конце концов… Не может же он выполнить свою работу, безвылазно сидя где-нибудь в квартире или на чердаке!

– Естественно, нет.

– Так что же он будет делать?

– Он изменит внешность, генерал.

– Как изменит?

– Ну, приклеит бороду, усы, наденет парик… Обязательно поменяет костюм, поменяет повадки, походку. Мерцалов не тот человек, который может попасться участковому или сотруднику уголовного розыска.

– Да, я тоже так думаю. Но ведь что-то же надо делать!

– Делайте, делайте. Все ваши действия будут заставлять его двигаться, а это самое главное. Двигаться в том смысле, – уточнил Глеб, – предпринимать определенные действия. Чем черт не шутит, вдруг он поведет себя как-нибудь неадекватно, и тогда его можно будет увидеть, засечь.

– Я тоже надеюсь на это, – сказал генерал, раскуривая уже вторую сигарету.

– Можно пожелание, Федор Филиппович?

– Почему же нельзя.

– Вы не курили бы так много.

– Ладно тебе. Жена уже достала.

– Тоже печется о вашем здоровье?

– Запилила своей опекой.

– Я не пилю – просто советую.

– А сам куришь?

– Да, курю. Но лишь в двух случаях: когда волнуюсь или когда мне очень хорошо.

У генерала чуть не сорвалась с языка шутка: «И в постели с женщиной ты куришь? Ведь с женщиной тебе хорошо наверняка?» – но он сдержался.

– Знаете, генерал, я не курю лишь в постели с женщиной.

Федор Филиппович почувствовал, что кровь прилила к щекам.

«Вот уж этот Сиверов, чтоб его!.. Насквозь видит, ничего от него не скроешь – даже мысли. А еще кличка у него – Слепой».

Потапчук пожал плечами и поспешил сменить тему:

– Так что, Глеб Петрович, давай, начинай заниматься. Если что понадобится, я к твоим услугам. Мои люди тоже. Транспорт.

– Нет, генерал, я привык действовать в одиночку.

Хуже всего, что у меня пока нет никаких соображений.

– Ничего, я все равно отдам распоряжение в случае чего выделить тебе людей и технику, не помешает.

– Вероятно… Но и не поможет.

– Ты мне хотел что-то сообщить? Или спросить? – генерал вспомнил телефонный разговор.

– Вот что, – Глеб запустил руку в карман и вытащил сложенный вчетверо лист белой бумаги, на котором мелким шрифтом были отпечатаны фамилии, имена, адреса, телефоны и всевозможные, на первый взгляд, бессмысленные цифровые данные – часть их начиналась с нуля, – и подал этот листок генералу.

Тот поморщился и был вынужден достать из кармана пиджака очки.

– Что это?