Двойной запрет для миллиардера
Шрифт:
Правда, держусь в рамках. Не скажу, что легко, но Каро спасла мне жизнь, и я не позволю себе ничего лишнего в ее адрес. А насчет стояков, так давно известно, что после пережитой опасности организм начинает работать на размножение. На сегодня неудовлетворенный стояк не самая моя большая проблема. Скорее, возможность отвлечься.
Я запрещаю себе думать о брате. То, что тормоза были выведены из строя, ясно даже идиоту. И только идиот не поймет, почему нас с Марти захотели убрать.
Под бумагу подкладываю журнал,
Конкурентов отметаю сразу. Я не единственный в своем роде и далеко не самый лучший автогонщик. К тому же вывести меня из игры можно массой других способов. А здесь целились именно в нас с Мартином, в нас обоих.
Я уверен на двести процентов, что причина в деньгах миллиардера Бориса Бронского, маминого отца, которые он оставил не ей, а нам с братом. Своим внукам.
Разговоры, что наследниками будем мы с Марти, дед начал вести давно. Но я не принимал его слова всерьез, для меня дед Бронский всегда был бессмертным.
Отец так и не смог дотянуться до его уровня. И все это многомиллиардное состояние свалилось на наши головы. Мне повезло, что Мартин согласился все взвалить на себя, оставить меня только в качестве учредителя.
Теперь его нет, и что делать дальше, не понимаю. То, что я остался жив, всего лишь цепочка случайностей. Колеса заклинило, и если бы не дерево, случайно оказавшееся на пути, никакое бы мое мастерство не удержало автомобиль от полета в море.
Следующие в цепочке — подушки безопасности. Если бы Мартин не потянулся за телефоном, если бы он не отстегнул ремень, столько этих если…
Так, стоп. Это опасный путь, который ведет прямо к сумасшествию. А я сейчас не имею на это права. Может потом, когда все уляжется, я позволю себе сойти с ума от бессилия что-то изменить. Но сейчас надо держаться.
Надо понять, кто выиграет, если не останется ни одного из Громовых. Родители следующие, думаю, это и так ясно. Но пока не найдено тело Марка Громова, убирать их нет смысла.
Так что пока Марк Громов числится без вести пропавшим, отец и мать в относительной безопасности. Это значит, у меня есть фора.
Уверен, ищут именно Марка, меня, потому что копы уже должны вычислить, что за рулем был Мартин. Не зря они спрашивали Карину.
Внутри холодеет, когда думаю, во что втянул Каро. А ведь она тоже звено цепочки, и в стороне ей остаться не получится. Теперь я за нее тоже отвечаю.
Если бы она не прилетела, если бы меня не вытащила, я бы давно кормил рыбок на дне Эгейского моря. На рожах тех четверых, что приехали на бронированной тачке, очень четко читалось, как они были бы рады найти меня живым. Еще по их рожам явно видно, что это эсбэшники. Вот только чьи?
Как она только успела, быстрая такая девочка… Еще и догадалась видеорегистратор в камнях спрятать!
Кстати,
Только такая наивная и доверчивая малышка как Каро могла поверить, что этот хитрый мужик пьяный в хламину. Зачем он притворяется, в душе не гребу. Но по глазам все было ясно, хотя я сам был не совсем в адеквате.
А имя какое у нее подходящее! Только не Карина, а Каро. Прямо как по заказу. Эксклюзив для Марка Громова.
Малышка наверное еще и телепатировать может, потому что стоило подумать о ней, как она тут же она появляется в дверном проеме.
— Марк, ты проголодался?
Сажусь в кровати, прикрывая пах журналом. Хм, прямой опасности как будто и нет, а мой организм неудержимо тянет на размножение. Вот прям кроет.
Может, притвориться вечером, что у меня поднялась температура? И Каро снова возле меня уснет. Я в детстве градусник натирал, чтобы в школу не идти. Но это со ртутным получалось, с электронным может не прокатить.
— Что это у тебя? — Каро изумленно тянет за уголок, и я сам озадаченно пялюсь на лежащий передо мной лист. — Марк, что это?
— Не что, а кто, — отбираю листок, на котором нарисована Карина точно с такими же распахнутыми глазищами, длинными ресницами и пухлыми губами, приоткрытыми от удивления.
Журнал стоит колом, и мне нельзя даже пошевелиться, чтобы малышка не заметила, что под ним творится.
— Ты умеешь рисовать, Марк? — она присаживается рядом на кровать, и я так сильно сцепляю зубы, что воздух сквозь них проходит с трудом. — Сам учился или ходил в художественную школу?
— Да, ходил. Немного, — выдыхаю, а сам чувствую, как голова начинает дымиться.
— Очень красиво, — говорит она, немного помолчав.
— Потому что модель красивая, — отвечаю и с тайным удовольствием наблюдаю, как Каро заливается краской.
Вот только когда я успел ее нарисовать, убейся не пойму. Даже листок перевернул со списком, чтобы места было больше.
— Так ты голоден? — на мое счастье она отводит глаза и не видит, как шевелится журнал.
Черт. Это в мои планы точно не входило.
— Да, — отвечаю честно и правдиво, — я очень голоден, малыш.
Слежу, как она стремительно выходит из комнаты, и с облегчением отбрасываю журнал. Может, к вечеру температура возьмет пример с некоторых моих частей тела и поднимется сама собой?
Тогда можно начинать надеяться, что Каро снова останется ночевать в моей постели.
Глава 10
Он меня нарисовал.