Двойня для генерального

Свит Кэти

— Мэт, — голос подводит. — Я устала, — признаюсь. — Устала ждать.

— Света, родная, я всё улажу! Дай мне пару дней, — заверяет с жаром. — Всё будет в порядке. Вот увидишь! Только потерпи ещё немного. Прошу…

— Я не знаю, — шепчу. — Я уже ничего не знаю.

— Зато знаю я, — говорит твердо. — Дождись меня! Это наше последнее вынужденное расставание. Больше я не оставлю ни тебя, ни детей. Никогда!

Молчу. Да и что скажешь на это? Что надоело ждать? Быть на втором месте? Вечно искать ему оправдания?

Но

самое плохое, что я его понимаю. Каждый его гребанный поступок! Сама сделала точно так же, окажись на его месте.

— Ладно, — соглашаюсь. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — вздыхаю. В том, что соскучилась признаваться не стану. Даже перед самой собой.

— Поверь! Ты не пожалеешь! — заверяет меня.

— Надеюсь, — произношу еле слышно.

— Я люблю тебя, Свет! — его голос рвёт душу на части. — И сделаю всё, чтобы ты меня простила.

Ничего не говорю. Откидываюсь на подушку, закрываю глаза. И проваливаюсь в самый беспокойный сон в своей жизни.

Глава 47. Света

Утро начинается не с кофе. А с детворы, которая забралась ко мне в кровать.

— Мамочка, доброе утро! — улыбается дочка.

— Доброе, милая, — целую и обнимаю её. Прижимаю к себе, закрываю глаза и вдыхаю неповторимый запах детства. Самый лучший на свете.

— А где дядя Матвей? — Денис оглядывается по сторонам. Расстраивается, что никого не находит.

— Он приедет чуть позже, — успокаиваю его. Присматриваюсь к сыну. Он просто так вопрос не задаст.

— Эх, — вздыхает.

— Что случилось? — интересуюсь. Ведь явно для чего-то им нужен Илларионов. Неспроста интерес к его скромной персоне с самого раннего утра. Ой, неспроста.

— Мам, — Маруся садится на кровать. Смотрит на меня серьёзно, как никогда. — А можно выбрать папу? — вопрос хлеще, чем удар под дых.

— Это как? — удивляюсь. Радуюсь, что голос не дрожит.

— Можно, дядя Матвей будет нашим папой? — тихо произносит Денис. В его глазах плещется надежда.

— Мы его хотим попросить, — встревает Маруся. — Как думаешь, он согласится?

— Согласится, — отвечаю своей детворе. — Он будет очень счастлив, — с трудом проглатываю ком в горле. А он, зараза, так там и стоит.

Вчера детки весь день потратили на изучение своих комнат, новых игрушек, до самого вечера их было не видно и не слышно. Маруська даже забыла об инциденте в машине! А это уже кое-что.

Матвей, думаю, ещё долго его не забудет. Как и машина, которую несчастный водитель повез на автомойку. Салон будет крайне рад предстоящей химчистке.

Сегодняшний день мы решили провести все вместе, но и тут Матвей преподнёс нам сюрприз. Сразу после завтрака к Денису приехал футбольный тренер, который занял его до обеда. А ближе к вечеру привезли двух лошадей.

Восторг Маруси не описать.

Дети нагулялись, наигрались и вечером едва донесли себя до кроватей. Засыпали

чуть ли не на ходу. Я прочитала им сказку, поцеловала и отправилась заниматься своими делами. Личная жизнь, личной жизнью, а вот работу никто не отменял.

Заканчиваю разгребать завал лишь к часу ночию. Устала до ужаса, но ложиться спать не хочу. Нужно дождаться хозяина дома.

Спускаюсь вниз, выхожу на улицу. Наслаждаюсь спокойствием и тишиной.

Полулежу на шезлонге на улице, смотрю на ровную водную гладь бассейна, ни о чем не думаю. Впервые за долгое время позволяю себе расслабиться и отдохнуть.

Надо мной бескрайнее темное небо, усеянное россыпью звезд. Оно прекрасно и беспечно, глаз не отвести! Стоит поднять голову и посмотреть наверх, как мыслями тут же уносишься в воспоминания. Что я и делаю, пока меня никто не тревожит.

Матвея до сих пор нет. Он написал, что задерживается и попросил не уезжать. А я ведь хотела. Даже вещи собрала.

Потом посидела, подумала и решила остаться. Ради детей.

— Вот ты где, — за спиной раздается знакомый до боли голос. Оборачиваюсь. — Привет, — на соседний со мной шезлонг садится Илларионов.

Мужчина едва стоит на ногах, веки полуопущены, костюм помят. Видно, что Матвей устал до невозможности. Ему срочно требуется отдых.

— Это тебе, — протягивает мне сложенный пополам листок. Нехотя принимаю, подозрительно кошусь на него. — Прости. Цветы купить не успел, — произносит будничным тоном. Словно его об этом просили! Пфф.

Мужчина откидывается назад, ерошит волосы, закрывает глаза. Руки лежат вдоль тела, ноги выпрямлены. Грудь мирно ходит вверх-вниз. Дыхание слишком спокойное для бодрствующего человека.

— Думаю, это лучше букета, — говорит чуть ли ни под нос себе. Так тихо.

Замолкает. Я тоже молчу. Кручу в руках лист и не решаюсь его открыть.

Бумага жжёт пальцы, словно её посыпали самым жгучим на свете перцем. Нетерпение зашкаливает, волнение в душе унять не могу. Но я по-прежнему сижу и смотрю на сложенный листок. Как робот.

Илларионов своим странным действием окончательно ввёл меня в ступор.

— Что там? — спрашиваю с сомнением.

— Открывай, — говорит тихо. Всё же Матвей не спит, он в полудрёме. — Не укусит, не переживай, — слегка ухмыляется. Я по-прежнему не решаюсь. Страшно.

— И всё же, — продолжаю настаивать на своём.

— Считай, сюрприз, — открывает веки, с трудом фокусирует взгляд. Мда… Никогда ещё я не видела Илларионова настолько уставшим.

— Я с некоторых пор ненавижу сюрпризы, — отвечаю смотря ему прямо в глаза. — Последние шесть лет.

— Этот тебе понравится, — убеждает. Делает вид, что моя колкость его не задела. — Поверь.

— Ну ладно, — произношу уже другим тоном. Щурю глаза. — Попробую, — собираюсь с мыслями. Фиг знает, что там! — Но учти, если мне не понравится…