Двуликий демон Мара. Смерть в любви
Шрифт:
— Как можно быть несправедливым к аллегории?
Она улыбнулась:
— Ты считаешь меня аллегорией? — И дотронулась правой рукой до моей щеки.
— Я считаю тебя соблазнительницей.
В ее тихом милом смехе не слышалось ни тени насмешки.
— В таком случае ты ошибаешься. Я не соблазнительница. — Она легко провела пальцами по моим губам. — Это ты пытаешься соблазнить меня. Ты добивался меня с самого начала. Так было всегда. — Она подалась ко мне, и мы поцеловались, прежде чем я успел заговорить.
За окнами разразилась гроза: сильный порыв холодного ветра распахнул балконные двери, и бесконечный раскат грома загремел в ночи.
— Господи, твою мать, — задыхаясь,
2.35
Несколько минут назад мы с сержантом прошлись по окопам и в последний раз проверили у всех боевое снаряжение. Вещмешок солдаты обычно носят на левом плече, но перед атакой закидывают за спину. Снизу к мешку привязывается туго скатанная брезентовая подстилка. Перед нами ставится цель захватить и занять Садовые Окопы, и мы пакуемся так, будто нисколько не сомневаемся, что поставленная цель будет достигнута. Ниже приводится неполный список солдатского снаряжения:
Пехотная лопатка
Винтовка с примкнутым штыком
Шнурки
Защита спины
Противогазная маска
Жестянка со смазкой
Непромокаемая накидка
Сапожная щетка
Бритвенный прибор в футляре
Мешок для постельных принадлежностей
Игольник
Полотенце
Бутылка воды
Бутылка масла
150 винтовочных патронов
Расчетная книжка
Зубная щетка
Кардиган
Подшлемник
Нож, вилка, ложка
Расческа
Кусок мыла
Носки (3 пары)
Рубашка
Солдатский котелок
Вдобавок каждый солдат несет 180 дополнительных винтовочных патронов в запасном подсумке на правом плече и по пятифунтовой гранате Миллса в каждом кармане кителя. Многие тащат также коробки с лентами к «льюису». Остальной груз состоит из ракет Вери, кусачек для проволоки (у каждого десятого), перископов, сигнальных фонарей, телефонных проводов и дополнительного запаса воды в жару. Сержант всегда требует, чтобы солдаты показали бутылки с водой, которые носятся на правом боку, и белую парусиновую сумку с неприкосновенным запасом. Моя мрачная задача заключается в том, чтобы напомнить солдатам про бинт, подшитый к правой поле кителя, и показать, как обрабатывать рану йодом, прежде чем наложить временную повязку. Парни смотрят на меня — на мое исхудалое мертвенно-бледное лицо и трость — и слушают внимательно, принимая меня за более опытного человека, чем я есть.
Учитывая тонны этого груза, не приходится удивляться, что после каждого боя «ничейная земля» превращается в гигантскую свалку бинтов, рваных оберток, туалетной бумаги, брошенного оружия, стреляных гильз и кусков людей, которые притащили туда все это.
Утром солдатам выдали по глотку рома, чтобы скрасить для них долгое ожидание. А сейчас сержант выдал всем по «боевой» порции рома: одна шестьдесят четвертая галлона на человека, тщательно отмеренная в маленькую оловянную кружку. Если утром прием спиртного сопровождался шутками-прибаутками, то сейчас люди выпивают порции молча, словно на причастии.
2.48
Огонь усиливается, если такое вообще возможно. Минуту назад приходил капитан Браун, чтобы напомнить нам, что каждую роту поведут в атаку офицеры. Раньше некоторые офицеры оставались в траншеях до тех пор, пока в бой не уходили все до единого солдаты, но на сей раз военная полиция проследит за тем, чтобы никто не медлил. Полицейские пойдут за нами, подгоняя штыками отстающих.
Капитан
2.56
Онемение. От страха у меня онемели конечности, как месяц с лишним назад, когда меня контузило взрывом во время атаки. Я молюсь, чтобы ноги вынесли меня из окопа и понесли навстречу смерти.
Я возьму с собой трость.
2.58
Бешеный стук сердца заглушает для меня канонаду. Я вижу, как шевелятся губы мужчин, кричащих что-то, но ничего не слышу. Наверное, я умер.
Невесть почему в памяти всплывают строки Байрона:
В недвижном воздухе не дули ветры, Пропали ветры, не нуждалась Тьма В их помощи — она Вселенной стала. [18]Отцовские часы показывают только 2.59, но наша артиллерия уже переместила огонь, и по всему окопу слышны свистки…
[Далее несколько страниц в дневнике Джеймса Эдвина Рука отсутствуют; по всей видимости, они были вырваны. Сохранился фрагмент одной страницы с нижеследующими строками, наспех нацарапанными карандашом. — Прим. ред.]
18
Байрон (Джордж Гордон, лорд), «Шильонский узник и другие стихотворения 1816 года» (пер. Зинкевича).
[На следующей странице текст начинается с середины предложения; дата и время записи отсутствуют. — Прим. ред.]
19
Уилфред Оуэн, «Кто эти люди?..».
…какая-то невнятная бессмыслица, поэтому попробую еще раз… итак…
Слышны свистки. Я засовываю дневник в карман, хватаю трость, как шпагу, и начинаю взбираться по жердевой лесенке. По лесенке. Наверх. На протяжении многих недель любая попытка хоть немного высунуться из-за бруствера означала снайперскую пулю в голову. Мгновенную, неизбежную смерть. А теперь нам приказывают подняться из окопа. Наверх.
Я взбираюсь по лесенке. Люди толпятся, как перепуганное стадо в коридоре скотобойни, в конце которого ждет забойщик. Уж если ты начал подниматься, обратно уже не спустишься: под тобой лес штыков. Липкая грязь на подметках человека, взбирающегося передо мной. На подметках капитана Брауна. Он что-то орет. Орудийная пальба продолжается, полоса заградительного огня движется по «ничейной земле».