Дядя самых честных правил 11
Шрифт:
— Посмотри.
Мы перевалили через холм, и я указал на небольшую долину впереди. Возле узкой речушки шла большая стройка. Поднимались будущие домики из белого кирпича, росли стены церквушки, стучали молотки и взвизгивали пилы.
— Новый городок?
— Всего лишь село. Злобино.
Таня удивлённо обернулась ко мне.
— Серьёзно? Ты его так назвал?
— Не-а, — я покачал головой. — Это крестьяне из старого Злобино, те, что захотели уехать с нами. Пришли ко мне и попросили поселиться рядом с гасиендой.
— И
— А куда было деваться? Они чуть ли не в ноги падали. Да и сам я привык, что всегда можно съездить в Злобино и посмотреть, как живут мои люди.
— Да, — Таня улыбнулась, — мне тоже будет приятно сюда ездить иногда. Будет напоминать тот день, когда мы с тобой увиделись первый раз.
По заведённому ещё в муромской усадьбе порядку никто не стал бросать работу и устраивать торжественную встречу. Только два парня выбежали навстречу и взяли наших лошадей. Пока Таня осматривала село, я переговорил со старостой. Обсудил некоторые дела, денежный вопрос и кой-какое производство, которое мне хотелось разместить здесь.
Уже собираясь обратно, я заметил сидящих под деревом деда и двух подростков. С серьёзной торжественностью старик учил молодёжь плести лапти. Требуя от учеников внимания и щедро раздавая оплеухи.
— Храните старинные традиции? — усмехнулся я.
— Что вы, барин, — староста покачал головой. — Лапти сейчас в дорогой цене. В город возим, в лавку на продажу сдаём.
— Лапти?!
— А то, — староста хитро прищурился. — Лыка здесь подходящего нет, бересты тоже. Индейцы себе обувку из травы какой-то плетут. Так что лапоть тут редкий зверь. А купец какой наденет и перед другими хвастает: мол, видите, я из вас самый русский, старинные обычаи блюду. Как деды и прадеды в лаптях, а не в сапогах по жаре парюсь. Считай, все гильдейские перед друг другом щеголяют!
— А вы откуда лыко берёте?
— Мы, барин, бересту с Алеутщины заказываем. У меня там сродственник живёт, так он нам поездом отправляет.
Мне хотелось в голос расхохотаться от такого поворота. Эдак пройдёт лет сто, и лапоть в столице княжества будет символом достатка и старых купеческих династий. А лаптеплетение превратится в особый народный промысел. И злобинский лапоть станет известен не хуже, чем вологодское кружево или оренбургский платок.
Глава 27
Свободы и вольности
— Добрый день, Константин Платонович! Я вернулся.
На пороге особняка нас встретил Киж. Он успел переодеться с дороги и выглядел страшно довольным. Таня поднялась к себе, а мы с Кижом уединились в кабинете для разговора.
— Рассказывай. Как там дела у наших испанских друзей?
— Наш лучший друг маркиз де Лос-Бальбасес покинул Тихуану. Перед этим он заплатил все долги и вдрызг разругался с губернатором. Я этого не застал, но свидетели говорят, что в губернаторской резиденции после разговора не осталось ни одного целого стекла в окнах.
—
— В общем, маркиз отправился в Мехико и, судя по слухам, собирается в Европу. Думаю, больше мы его не увидим.
— А что де Круа?
— Этот наш «дружок» ухватился за открывшуюся возможность и впился в губернатора как клещ. Целую неделю ходил кругами, подлизывался и добился-таки назначения вместо маркиза.
— Ты с ним встречался?
— Два раза, — Киж поморщился. — Он просил денег на подкуп советников губернатора. Пришлось отдать ему половину из того, что вы мне выдали.
— И он реально подкупал кого-то?
— На удивление, да. Треть оставил себе, а остальное пустил на подарки командирам полков, прибывших в Тихуану, — Киж усмехнулся. — Эти вояки и сами по себе не рвались в бой. А после нашёптываний де Круа они сумели убедить губернатора отложить войну до весны.
— Великолепно! Дмитрий Иванович, ты отлично справился с этой миссией.
Киж изобразил поклон.
— Всё для вашего удовольствия, Константин Платонович. Впрочем, я сам получил от поездки немало приятностей.
— Обыграл кого-то в карты?
— Ой, да с кем там играть, Константин Платонович? Нет, я вечерами прогуливался по Тихуане в образе синьора Зорро.
— Причинял добро и наносил справедливость?
— Что-то вроде этого, — Киж осклабился. — Помог хорошим людям, наказал плохих. Убедил парочку жадных синьоров поделиться с ближними.
— Ладно, народный мститель, будем считать, что этот вопрос мы закрыли. Сегодня можешь отдыхать, а завтра у меня будет для тебя ещё одно задание.
— Снова куда-то ехать?
— В Петербург.
Киж подался вперёд, будто охотничья собака, почуявшая дичь.
— Константин Платонович, зачем же откладывать? Я мёртвый, мне отдых не требуется. Готов отправиться прямо сейчас!
— Соскучился по столичным картёжникам? — я рассмеялся. — Нет, уже завтра, нужно подготовить телепорт для твоей отправки.
— Ну хоть расскажите, в чём дело-то.
Я откинулся в кресле, пробарабанил по столу пальцами и вздохнул.
— Наследника нашей любимой императрицы Павла Петровича кто-то активно настраивает против меня. Конфликт с Паниным ему подали так, будто я действовал по приказу Екатерины. Масон подбивал Павла устроить переворот и взять трон, а я помешал этим планам.
— Как хотите, Константин Платонович, — Киж зло прищурился, — но мы его не зря убили. За Сашу…
— Я не жалею, Дмитрий Иванович, ни секунды. И сделал бы то же самое ещё раз. Но Павел — будущий император, и конфликт с ним плохо отразится на княжестве.
— Петербург слишком далеко от нас, — Киж легкомысленно махнул рукой. — Что он нам сделает?
— Много чего, при желании. Княжество пока слишком слабо, чтобы конфликтовать на таком уровне.
— Ну, вам виднее, Константин Платонович. Так вы хотите отправить меня к Павлу с письмом?