Дядя самых честных правил 11
Шрифт:
— Он?! — Ункас так удивился, что с него слетела маска невозмутимости. — Ты шутишь, князь! Он не похож на великого воина. Такой…
— Внешность обманчива, Ункас. Он знает, как сражаться, лучше всех испанцев вместе взятых. Если хочешь воевать — станешь ему помощником. Расскажешь об индейцах, о местных обычаях, будешь его проводником и телохранителем.
Ункас с сомнением посмотрел на Суворова. Но в конце концов согласился.
Поезд неспешно набирал ход, выехав из острога. Хотя какой это острог, в самом деле? Давно пора дать ему статус города — население здесь, даже на беглый
— Константин Платонович! — Дверь в купе приоткрылась, и появилась голова Кижа. — Вы видели это?
— Что случилось?
— Посмотрите в окно!
Я встал, отдёрнул занавеску и хмыкнул от удивления. Между деревьями вдоль пути эфирной дороги мелькала пара ног. И не простые, а бегущие сами по себе, без головы и туловища.
— Это же наши «знакомые», — Киж откровенно потешался, едва не хохоча, — которые вы от кожеходильца отрубили.
— Да, похоже, что они. А почему, — я прищурился, вглядываясь в окно, — почему они в штанах? И сапоги на них, заметь.
Киж подался вперёд, тоже рассматривая неожиданные детали.
— Своровали, похоже, — мертвец почесал в затылке. — Вот это анекдот! Константин Платонович, надо, наверное их изловить, чтобы какой беды не случилось.
Я переключился на магическое зрение, некоторое время разглядывал бегущие ноги и покачал головой.
— Нет смысла, никакой опасности они не представляют. В них остались только оживляющие плетения и больше ничего. Пусть себе бегают — получится первая легенда княжества. Представляешь, что народ о них сочинит?
Ноги, некоторое время бежавшие рядом с поездом, взобрались на небольшой пригорок. Подпрыгнули, отбили несколько замысловатых коленцев, будто прощаясь, и унеслись в лес.
Глава 25
Дела ближние
— А ты испанец!
— Сам ты испанец!
— Я индеец!
— Тогда Васька испанец!
— Я русский. И вообще, я князем буду. Как всех вас магией у-у-у-у!
— Неправда! Князь с индейцами дружит, у меня батька так говорит.
— А давайте испанцами Чумазинцы будут? А русские с индейцами их бить пойдут.
— Чумазинцы не согласятся, у них старшой брательник опричником служит.
Хлопнул ставень, и из окна выглянула женская голова в платке.
— А хто это орёт тут, а?! Ух, я вас сейчас!
Стайка мальчишек бросилась прочь с визгом и криками. Шлёпая босыми пятками и петляя между пальмами, высаженными вдоль улицы.
Дети остаются детьми, даже в Америке. И, как зеркало, отражают в играх взрослый мир. Никто не хочет играть за испанцев, русские и индейцы благородны, как рыцари, а князь разит врагов колдовством. И всем плевать, что «русский» Васька наполовину индеец, а «индеец» Петька заплетает перья в русые волосы.
Мы с Суворовым наблюдали эту сцену из дрожек, неспешно катящихся по улице Ангельскогорска.
— Знаешь, Костя… — Наедине мы с генералом обращались по именам, в знак старой дружбы. — Твоё княжество не перестаёт удивлять.
— Чем же?
— Всем, — Суворов усмехнулся. — Смотрю вокруг — и понять не могу, где нахожусь. Дома словно из Италии или Испании, деревья Туретчину напоминают. А к людям присмотришься: сплошь русские, даже те, что индейцы. На любого
Ангельскогорск действительно получился городом контрастов. Строили его испанские каменщики, нанятые Русской Американской компанией: своих не хватало, а в испанской Южной Калифорнии они стоили не слишком дорого. После и приехавшие русские переняли стиль архитектуры.
Открытые галереи вдоль вторых этажей, плоские крыши, внутренние дворики, укрытые тенью, зелёный плющ на стенах. Строительными же материалами стали белые камень и кирпич. В результате «город Ангела» выглядел словно невеста в белоснежном платье.
Что до испанских соломенных шляп, то от здешнего палящего солнца ничего лучше в мире не придумано.
— Где? В России, Саша, — я улыбнулся. — Где поднят русский флаг и звучит русский язык — там и есть Россия. А что пальмы вместо берёзок — так это дело привычки.
Суворов рассмеялся.
— Согласен! Кстати, больше всего мне нравится здесь погода. Даже нога перестала болеть — скачу молодым козликом, о ране вообще не вспоминаю.
Насчёт козлика генерал ничуть не преувеличил. За прошедшие три недели он ни минуты не оставался в покое. Они сошлись накоротке с Камбовым и быстро поделили зоны ответственности. Семён был счастлив скинуть с себя армейскую часть и заняться только моей личной охраной. Так что уже через два дня Суворов принял командование над полком опричников, ставших моей армией. А ещё через день перебрался с моей гасиенды в Ангельскогорск, чтобы быть ближе к службе и не отрываться на поездки. Кажется, первое время он даже жил в казарме с офицерами. А три дня назад дел у него добавилось: прибыли первые добровольцы-индейцы, которых заманивали на службу Смеющийся Медведь с Кижом. Пришлось срочно формировать второй полк, обустраивать их и начинать обучение.
Но, несмотря на навалившуюся гору дел, Суворов выглядел довольным и счастливым. Без оглядки на любое начальство он мог создать армию по собственному представлению и вкусу. И, честное слово, мне нравилось то, что у него выходило. По сравнению с императорскими войсками это были небо и земля.
— Приехали, — я кивнул на цех завода, возле которого остановились дрожки. — Прошу, Александр Васильевич, пришло ваше время удивляться.
— Так и не скажешь, зачем мы здесь?
— Это сюрприз. Хочу посмотреть на твою первую реакцию.
Кулибин ждал нас на проходной. Суворов хоть и был уже знаком с ним, не знал, чем тот занимается.
— Доброе утро, Константин Платонович, Александр Васильевич.
Мы пожали руки и двинулись через цеха. И хоть я часто бывал здесь, запущенный конвейер каждый раз вызывал восхищение. Технический гений Кулибина переосмыслил наследие венецианского Арсенала и создал настоящее чудо. Идеальный сплав механики, деланной магии и автоматизации. Линии сборки, станки, автоматические молоты, прессы. Металлический лязг, стук тяжёлых деталей, жужжание резцов, движение стальных рук, плывущие над головой краны. Суворов, впервые увидевший такую картину, попал под впечатление. Крутил головой, смотрел на всё широко открытыми глазами и не говорил ни слова.