Дядя самых честных правил 4
Шрифт:
— Сударыни.
Рыжая и орка вскочили.
— Что могу сказать, — я сделал драматическую паузу.
В глазах у девушек промелькнула тень страха.
— Вы справились на отлично! — не стал я тянуть. — Не кривя душой, могу сказать: вы легко могли бы сдать экзамены на третьем курсе Сорбонны. Я горжусь такими способными ученицами.
Они разом запищали. Захлопали в ладоши, чуть ли не подпрыгивая, и принялись обниматься. А затем бросились обнимать меня.
Мне, конечно, приятно когда набрасываются сразу две девушки, пытаясь затискать до смерти,
— Туше! Бешеные. Учителя не обязательно ронять, чтобы выразить свою радость. Александра, перестаньте так кричать, а то я оглохну.
— Константин Платонович! Это всё вы!
— Да!
— Вы самый-самый-самый лучший учитель! Самый добрый! Самый умный!
— Александра, какой я добрый, вы увидите в ближайшие дни, когда я буду спрашивать вас по новым Знакам, что вы учили. И вам придётся постараться, чтобы удивить своими знаниями.
— Мы всё знаем!
— Мы выучили, Константин Платонович.
— Вот и проверим. А сейчас, у меня есть для вас задание. Велите заложить дрожки и езжайте в Добрятино.
— Константин Платонович, зачем вы нас отсылаете? Вы только приехали, мы…
— Александра, во-первых, перебивать наставника невежливо. Во-вторых, подумайте об отце с матерью — они волнуются, между прочим. В-третьих, я не договорил до конца, иначе вы бы узнали, зачем туда едете. Сядьте, сударыня, и дослушайте до конца.
Рыжая поджала губы, но вернулась в своё кресло. Таня тоже отсела от меня, чтобы не создавать неудобную ситуацию.
— Итак, ещё раз. Возьмите дрожки и езжайте в Добрятино. Успокоите ваших родных, Александра, переночуете, и завтра утром вернётесь. Но не одна, а с Ксенией. Вашей сестре, Александра, сейчас вредно оставаться без присмотра наставника.
— Я поняла, Константин Платонович.
— А также пригласите в гости Петра Петровича. Мне необходима его консультация.
— Зачем приглашать? Мы его сразу привезём. Отец в вас души не чает, он бы всех моих сестёр за вас замуж выдал. Разом.
Я закашлялся.
— Не надо так шутить, Александра.
— А я и не шучу, он сам сказал. Очень удобно, говорит — одного хорошего человека нашёл и сразу всех за него отдал. Большая экономия времени получается. И зятю тоже хорошо — жён много, а тёща всего одна. Вы подумайте, Константин Платонович, очень интересный вариант, между прочим. И я буду спокойна, что сёстры под вашим присмотром.
Рыжая говорила с серьёзным лицом, но было явно видно, что она потешается.
— Спасибо за предложение, я подумаю. Только учтите, Александра, вы отправитесь к родителям. С такой кучей жён у меня не останется времени на обучение всяких шутниц. Ладно, посмеялись и хватит. Берите дрожки и езжайте, только возьмите с собой Кузьму или Прохора.
— Зачем? — Александра искренне удивилась. — Мы править сами можем.
— А с собой «огнебой» возьмём. Вы же знаете, как я стреляю.
— Именно поэтому, сударыни. Я опасаюсь не того, что обидят вас, а что вы кого-нибудь. Тем более я видел, как вы лихачите. И не надо делать печальные лица, меня этим
Они переглянулись и дружно кивнули.
— Вот и умнички. А теперь, сударыни, идите и по дороге позовите ко мне Петра.
Глава 32
Ледник
Откинувшись на кушетке, я смотрел на потолок, разглядывая тонкие трещины в побелке, и раздумывал над некоторыми неприятными вещами. Вчерашние слова княгини о предательстве заронили во мне зёрна беспокойства. Пусть сегодня она и не вспомнила, что конкретно имела в виду, но я не переставал тревожиться и буквально пропитывался подозрительностью.
Я практически не сомневался: если против меня играет Голицын, предатель, или как минимум информатор, в усадьбе есть. И кандидатуры под эту роль имелось аж две: Бобров и Диего. Оба имели явную связь с князем, причём Пётр в своё время выслуживался перед ним. Собственно, он и представил меня Голицыным, а затем пытался помочь сблизиться с родом.
Весёлый раздолбай Бобров был мне крайне симпатичен. Можно даже говорить о нашей дружбе, если бы не эти подозрения. Будет крайне обидно, если они оправдаются — убивать его или мстить я не стану, но отодвину от себя подальше. Эх, и ведь не заменишь его легко!
В дверь постучали. Не дожидаясь ответа, в кабинет вошёл Бобров.
— Не помешал, Костя?
— Заходи, Пётр, садись. Чай будешь?
— Угу.
Бобров плюхнулся в кресло и вместе с ним пододвинулся к столику, скрипнув ножками по паркету.
Налив себе чаю, он прихватил с блюдца ватрушку и сразу откусил половину.
— Форофо фо фы ферфулся.
— Ты жуй, жуй, не торопись.
Глядя, с каким аппетитом Бобров уплетает булочки, я тоже взял пирожок. Так что минут десять мы молчали, уничтожая выпечку.
— Очень хорошо, что ты снова здесь, — Бобров отставил пустую чашку. — Даже не знаю, как всё не развалилось, пока ты отсутствовал.
Я вопросительно поднял бровь, и Пётр пояснил:
— Девицы наши, как у них с лошадью получилось, стали нос задирать. Никто им не указ, ходят с загадочным видом, будто императорские фрейлины. Марье Алексевне с каждым днём всё хуже становилось. Старалась не показывать, но всё равно видно было. Лаврентий Палыч с деньгами что-то намутил и бегал потом бледный к Настасье Филипповне.
— Разберёмся.
Ох, чувствую, получит лже-леприкон от меня по шапке. В аферу какую-нибудь влез, растратчик! Придётся открутить ему уши, для профилактики финансовой дисциплины.
— А по нашим делам? Ты что-то узнал?
Бобров кивнул.
— С чего начать?
— С самого начала.
— Тогда с Вахваховой.
* * *
За давностью лет подробности узнать было нелегко. Главных участников не спросишь напрямую, а свидетелей уже и не найдёшь. Но Бобров знал, где и как искать, — в Москве имелось немало старых сплетниц с хорошей памятью.