Дядя самых честных правил. Книга 2
Шрифт:
Бух!
Бобров выстрелил ещё раз. Но заряд попал уже в мёртвое тело и только отбросил его на землю. А внутри меня Анубис, урча и чавкая, пожирал нечто, выхваченное из колдуна. Душу? Жизненную силу? Астральное тело? И знать не хочу! Меньше знаешь – крепче спишь.
– А-а-а-а!
Женский крик взлетел над площадкой. Среди зевак возникла паника, люди заметались, вопя и разбегаясь по кустам.
Не обращая на них внимание, я пошёл к трупу. Странное дело: в дуэли должны были участвовать одни, а умер совершенно другой.
Убитый
Рядом оказалась троица, вызвавшая меня на дуэль. Они выглядели ошарашенными, разглядывая несостоявшегося убийцу, моргая и нервно сжимая кулаки.
– Ваш знакомый? – спросил я их.
– Нет! – дёрнулись Добролюбов и Писарев.
Белинский промолчал, но по лицу было видно – он знает мертвеца. И совершенно не ожидал от него подлой атаки.
– Я запрещаю продолжать дуэль!
К нам подлетел господин в парчовом камзоле, расшитым золотом.
– Запрещаю! Вы, – он обвёл рукой троицу, – никаких больше нападок на Урусова. Узнаю – сошлю в Сибирь, и никакие покровители не помогут. Какой бесчестный поступок! Напасть со спины!
– Мы…
– Вы не вы, а никаких больше дуэлей – позор! Подите вон отсюда!
Господин повернулся ко мне, схватил за руку и начал трясти.
– Антон Антонович Духановский, помощник градоначальника Сквознякова. Очень рад знакомству. Не волнуйтесь, дорогой Константин Платонович, мне Марья Алексевна уже всё рассказала. С этим, – он указал на труп, – мы немедленно разберёмся. Всё будет хорошо, обещаю!
Понятно, княгиня замолвила за меня словечко перед городским начальством. Всё-таки она имеет тут вес, несмотря на всю эпатажность и мнимое сумасшествие.
Меня окружили Бобров, Александра, Диего и княгиня. Поздравляли с победой, радовались, что я остался жив. Рыжая пищала от восторга и подпрыгивала на месте, хлопая в ладоши.
Труп незнакомца, напавшего на меня, утащили мрачные полицмейстеры, которые тоже смотрели дуэль. Ох и порядочки у них тут! Ведь есть указы против поединков, ещё Пётр издавал. Но всем плевать, и даже официальные лица не обращают на них внимание.
С Белинским вышел казус. Повреждённая нога у него совсем отказала, и он повалился в траву. Вокруг него бегал какой-то его товарищ и сокрушался:
– Что делать?! Как же быть?
– Уйди, Гаврила Николаевич, не мельтеши, – отмахивался Белинский. – Сейчас мужиков позовём, они меня домой понесут.
Когда эти мужики-крепостные прибежали, с ними подошёл растрёпанный дворянин с заспанным лицом.
– А чего? Всё, закончили дуэль? Чем решилось?
Белинский покосился на него и покачал головой:
– Проспал ты всё, Иван Александрович. Вон, у Добролюбова спроси.
– Ой, он опять критиковать меня будет. Я и так вижу, кто виноват. Говорил вам, дуэли – это зло…
Я
Обратно я ехал с княгиней. Марья Алексевна желала поговорить со мной и властным движением руки отправила Боброва в карету к девушкам.
– Константин, ты меня поражаешь, – она уселась напротив и покачала головой.
– Плохо сражался?
– Наоборот, в хорошем смысле. Давненько я не получала таких впечатлений.
– Стараюсь для вашего удовольствия, – я изобразил поклон, чуть-чуть насмешливый.
– Не ёрничай, – княгиня улыбнулась, – а лучше скажи мне: ты послужить не хочешь?
– В каком смысле?
– Покровитель тебе нужен, могущественный. В опричники бы тебе пойти, в какой-нибудь сильный род. Или к императрице на службу. Чтобы всякая шелупонь опасалась тебя задевать.
– Зачем?
– Не любят у нас дворяне таких, как ты, – независимых да ярких. Был бы ты неказистым да без Талантным, на тебя бы и не посмотрел никто. А так слишком уж выделяешься.
– Не хочу, Марья Алексевна. Спасибо за заботу, но не хочу.
– Вот как?
– Плясать под чужую дудку я в Сорбонне наелся. Вот посюда, – я провёл ладонью по горлу. – Сил больше нет чужие прихоти выполнять. Я как-нибудь сам.
Марья Алексевна покачала головой.
– С огнём играешь, Костя. Или взлетишь так высоко, что другим и не снилось, или подпалят тебе крылья. Больно падать будет, ушибёшься.
– Я справлюсь.
Она усмехнулась, но в её глазах стояло одобрение. По крайней мере, мне так показалось.
Глава 8 – Компаньонка
Куда первым делом идёт человек, от которого несёт гарью и жжёным эфиром? Правильно, в баню! В настоящую, с парилкой, вениками и всем прочим. Располагалась она за особняком в глубине сада – капитальная деревянная изба с узкими окошками под самой крышей. Туда я и направился.
Встретили меня две плечистые орки-банщицы, не юные, но вполне симпатичные. Логично – не мужики же княгиню парить будут.
– Ой, барин!
– Молоденький.
– Стесняться, наверное, будет, а, Маруська?
– Ничего, Марфушка, он быстро привыкнет!
Они дружно захихикали и распахнули передо мной дверь.
– Да вы раздевайтесь, барин.
– Шо нас стесняться-то.
– Мы всё, что можно, ужо поглядели. Да, Маруська?
– А то! Такое видели, что вам, барин, и вовек не посмотреть.
На их смешки я покачал головой и скинул одежду.
Ух и задали они мне жару! Так отмыли и отхлестали вениками, что в предбанник я выползал, как младенец, – розовый, чистый и без единой мысли в голове. Только и смог, что взять кружку с ледяным квасом и сделать глоток. Хорошо-то как!