Дьявол и паж

Хейер Джорджетт

— Благодарю вас, месье. Вы прибыли из Парижа? Может, вы встречали там моего отца?

— Я имел счастье видеть графа не далее как вчера, — ответил Эйвон. — На балу. Граф все такой же, мадам. — Это была уже почти откровенная насмешка.

Графиня густо покраснела.

— Полагаю, вы нашли моего мужа в добром здравии, месье?

— В превосходном, полагаю. Не желаете ли что-нибудь передать ему, мадам?

— Благодарю вас, месье, завтра я напишу ему письмо, — чопорно отказалась графиня. — Анри, ты не принесешь мне глинтвейна? Ах, мадам! —

Она кивнула какой-то даме, незаметно подобравшейся откуда-то сбоку и теперь явно ловившей каждое слово.

Герцог встал.

— А вот и наш дорогой Арман! Позвольте мне покинуть вас, мадам. Граф будет рад услышать, что у вас все хорошо… и у вашего сына тоже. — Эйвон поклонился и направился в сторону изрядно поредевшей толпы.

Он спровадил Леона назад, а сам отправился фланировать по зале. Когда спустя час его милость оказался у окна, то обнаружил, что паж героически борется с дремотой. Эйвон усмехнулся и отправил Леона за плащом и тростью. К тому моменту, когда паж не без труда вернул имущество хозяина, карету уже подали к подъезду.

Эйвон накинул плащ на плечи и вышел. Они с Леоном уселись в роскошный экипаж, и мальчик со вздохом облегчения откинулся на мягкие подушки.

— Чудесно, — устало пробормотал паж, — но очень утомительно. Не возражаете, если я посплю, Монсеньор?

— Нисколько, — вежливо ответил герцог. — Полагаю, ты остался доволен его величеством?

— О да, он точь-в-точь как на монетах! — зевнул Леон. — Как вы думаете, ему нравится жить в таком огромном дворце, Монсеньор?

— Я его об этом как-то не спрашивал, — усмехнулся герцог. — Тебе не понравился Версаль?

— Он ужасно большой, — прошептал паж, склоняя медноволосую голову на подушки. — Я боялся потерять вас.

— Что за странная мысль! — поразился его милость.

— Да, но вы все-таки вернулись, — голос Леона становился все тише. — А там везде зеркала, свечи и дамы, и… Bonne nuit [29] , Монсеньор, — вздохнул он. — Прошу прощения, но у меня в голове все смешалось, я очень устал. Не думаю, что я храплю, но если это так, то непременно разбудите меня. Я могу соскользнуть на пол, но надеюсь, этого не произойдет. Хотя если я все же соскользну…

29

Спокойной ночи.

— Тогда мне, видимо, придется тебя поднять, — насмешливо подхватил Эйвон.

— Да, — согласился Леон уже совсем сквозь сон. — Я замолкаю. Монсеньор не возражает?

— Что ты, что ты, не обращай на меня внимания, — с легкой усмешкой ответил Эйвон. — Я сделаю все, чтобы тебе было удобно. Если я буду мешать, непременно сообщи об этом. Я пересяду на козлы.

Паж сонно хихикнул, и маленькая ладонь крепко ухватила руку герцога.

— Мне все время хотелось уцепиться за ваш камзол, я так боялся вас потерять…

— Полагаю, именно по этой причине ты сейчас

решил вцепиться в мою руку? — поинтересовался его милость. — Видимо, ты боишься, что я спрячусь под сиденьем?

— Как глупо… Очень глупо. Bonne nuit, Монсеньор.

— Bonne nuit, mon enfant. Ты меня не потеряешь, и я тебя тоже. Во всяком случае, это будет не так просто.

Ответа не последовало, голова Леона упала на плечо его милости.

— Несомненно, я поступаю глупо, — заметил герцог. Он подложил подушку под безвольно поникшую руку Леона, — но если я разбужу его, он же вновь заговорит. На редкость болтливое существо. Как жаль, что старина Хью не видит этой идиллической картины!.. Прошу прощения, дитя мое?

Но Леон всего лишь что-то пробормотал во сне.

— Если ты намерен разговаривать во сне, то мне придется принять серьезные меры, чтобы этого не допустить.

Его милость откинул голову на подушки и задумчиво улыбнулся.

Глава VI

Дьявол отказывается продать пажа

Следующим утром Хью Давенант, спустившись к завтраку, обнаружил, что его милость пребывает в прекрасном настроении. Эйвон был вежливее обычного, и всякий раз, когда взгляд герцога останавливался на юном Леоне, на лице его милости мелькала загадочная улыбка.

— На приеме было людно? — спросил Хью, расправляясь с бифштексом.

В отличие от герцога, завтрак которого обычно ограничивался чашкой чая и сухариком, Давенант предпочитал более плотную трапезу: яичница с беконом, холодная телятина, свиные ножки в грибном соусе, бараньи мозги. Все это запивалось элем, который Эйвон специально выписывал из Англии.

Его милость налил себе вторую чашку чая.

— Столпотворение, мой дорогой Хью. Прием устроили то ли по случаю чьего-то дня рождения, то ли в честь какого-то святого, толком не знаю.

— Ты видел Армана? — Хью протянул руку за горчицей.

— И Армана, и графиню, и очаровательного виконта, и еще целую прорву народу.

— Так всегда случается на больших приемах. Полагаю, мадам Помпадур была рада видеть тебя?

— Да… весьма утомительная дама, к слову сказать. Король восседал на троне, ласково улыбаясь всем и каждому. Совсем как на монете.

Вилка с изрядным куском телятины, сдобренной хреном, опасно зависла в воздухе.

— Как на чем?

— Как на монете. Леон тебе объяснит на досуге. Хотя, возможно, он уже забыл. У детей такая короткая память.

Хью вопросительно взглянул на пажа.

— Что это за шутка, Леон? Ты понимаешь?

Паж растерянно покачал головой.

— Нет, месье.

— Я так и знал, что ты забудешь, — довольно улыбнулся его милость. — Леон остался весьма доволен видом короля. Он признался мне, что его величество выглядит совсем как на монетах.

Леон покраснел.

— Боюсь, Монсеньор, я в тот момент ничего не соображал. Мне ужасно хотелось спать.

— Я заметил. А ты всегда спишь столь крепко?