Дьявол сказал "бах"
Шрифт:
Я и не собираюсь. Я вижу это по её глазам. Она одержима. Кто-то в Даунтауне развлекается. Ринко уже меня на дух не переносит, так что, скорее всего, было нетрудно залезть ей в голову и настроить напасть на меня. Я надеялся, что с появлением Аэлиты игры с одержимостью на время прекратятся. Возможно, по дороге из города мне следовало сжечь Ад. Возможно, мне следовало развесить больше шкур на заборах. Интересно, я был слишком ужасным Люцифером, или слишком милым? Ни то, ни то. Я был просто паршивым. И остаюсь просто паршивым. Я должен был это предвидеть.
Дверь клиники снова открывается, и выходит Видок. У него ещё один скальпель и то же одержимое
Аллегра встаёт между нами, таща за собой бедную ошеломлённую Ринко.
— Эжен. Старк. Что с вами не так? Прекратите.
— Он не слышит тебя. Он одержим. Как и была Ринко.
Ринко начинает приходить в себя. Аллегра опускается на колени рядом с Видоком и проверяет его глаза. Оглядывается на меня.
— Почему ты на меня так смотришь? — спрашивает она.
— В последнее время, когда один одержимый выходит из строя, появляется другой. Я думал, ты следующая возьмёшься за скальпель, но, наверное, у тебя иммунитет из-за ангельского худу, с которым ты работаешь весь день. К счастью для нас обоих.
Ринко подходит и помогает Аллегре поднять Видока на ноги. Она странно смотрит на меня. Она понятия не имеет, как оказалась снаружи, почему порвана моя рубашка, и почему я одет как статист из фильма про Геркулеса.
— С Видоком всё будет в порядке. Когда у него в голове прояснится, он ничего не вспомнит.
Я обхожу их и открываю дверь. Аллегра смотрит так, будто готова и без одержимости прирезать меня.
— Нам не нужна твоя помощь.
Она ждёт, пока я отойду от двери, прежде чем завести Видока внутрь.
— Не я здесь злодей. Это меня пырнули ножом.
— В этот раз, — говорит Аллегра, закрывая за собой дверь. Я хватаю её прежде, чем она закрывается.
— Позаботься о Кэнди. И не подпускай к ней никого из этих двоих.
— Я знаю, как управлять своей клиникой.
— В самом деле? Твой персонал все конфликты улаживает поножовщиной?
Аллегра ничего не отвечает. Она пытается закрыть дверь. Я ей не даю.
— Когда я сделаю то, что должен сделать, то вернусь и проведаю Кэнди, нравится это кому-либо из вас или нет.
Я отпускаю дверь. Она закрывает её и запирает на ключ.
— Приятно видеть, что ты по-прежнему обладаешь волшебным контактом с людьми.
Голос у меня за спиной. Я узнаю его, потому что он принадлежит мне. Я оборачиваюсь и смотрю на себя. На святоше Джеймсе грязно-коричневые брюки цвета хаки и голубой свитер с второсортным логотипом на кармане. Он выглядит как я, если бы я был на одиннадцать лет моложе, ребёнком-мормоном на миссионерской работе. Я бы никогда в этом не признался, но мне странно и даже немного больно видеть себя без всех этих шрамов. Парня, которым я был до сошествия в Даунтаун, так давно не было, что я даже не помню его, а вот теперь смотрю на него, и это довольно скверно. Хуже всего то, что святоше Джеймсу, покровителю предателей, трусов, да и в целом придурков, это известно.
— Как там Небеса, приятель? Я имею в виду Голубые Небеса. Что, чёрт возьми, это такое? Что-то вроде таймшера-убежища с Ди Би Купером [199] и Амброзом Бирсом [200] ?
— Я был готов убрать тебя с пути Видока, но, как обычно, ты решил проблему при помощи кулака. В последнее
— Единственная причина, по которой ты бы спас меня, то, что половина моей шкуры — твоя.
199
Псевдоним американского преступника, который 24 ноября 1971 года захватил самолёт Boeing 727 авиакомпании «Northwest Orient Airlines», следовавший из Портленда в Сиэтл. Получив выкуп в 200 тысяч долларов, угонщик выпустил пассажиров, заставил пилотов взлететь и выпрыгнул с парашютом. Несмотря на продолжительное расследование, ФБР не удалось ни установить личность угонщика, ни выяснить его дальнейшую судьбу и, в июле 2016 года, расследование было официально приостановлено.
200
Амброз Гуиннет Бирс (1842–1913?) — американский писатель, журналист. В конце жизни Амброз Бирс отправился в Мексику, где шла гражданская война. Последнее его письмо домой было датировано 26 декабря 1913 года, после чего писатель бесследно исчез. Место и время смерти Амброза Бирса и сейчас доподлинно неизвестны.
— Действительно, но здесь наверху у тебя не было ни капли здравого смысла, а Ад не помог тебе обрести хоть какую-то перспективу.
Я достаю «Проклятие». Присаживаюсь на капот «Вольво» и закуриваю. Я не предлагаю сигарету святоше Джеймсу. Никаких шансов, что этот доходяга курит.
— Ты ошибаешься. У меня полно здравого смысла. Я практически никого не убил с тех пор, как вернулся. Ну, ладно, разве что тех десятерых парней у Блэкбёрна. Но я здесь пострадавшая сторона. Все ополчились на меня из-за того, что сделал ты.
Он качает головой. Сердито сжимает челюсти, прежде чем заговорить.
— Я не убивал сына мэра, и тебе это известно. Это был тот призрак. Я пытался остановить её точно так же, как пытался остановить её ранее. Я оказался там, когда мальчик был убит, так что легко было повесить это на меня. Думаю, кто-то защищает эту девочку.
— Если я должен быть впечатлён твоими детективными способностями, тебе придётся сильнее постараться. Мне всё это известно, и я знаю, кто это делает.
Это ложь, но я не собираюсь посвящать этого мудака в то, насколько я в неведении.
— Всё, что мне нужно выяснить, — это почему. Знаешь, даже если ты явишься со всеми кусочками головоломки и тамале Карлоса, это не изменит того факта, что ты бросил меня разгребать дерьмо Мейсона. Теперь я вынужден разгребать твоё, и мне полагается упасть в обморок по причине счастливого воссоединения, потому что ты, наконец-то, активизировался?
— Верно. Как будто ты никогда не подставлял меня. Выходя из-под контроля здесь наверху и там внизу. Загоняя нас в угол, так что мне приходилось искать выход.
Я затягиваюсь «Проклятием» и выпускаю дым в его сторону, но ветер относит в сторону.
— Всё изменилось. Оказавшись в Даунтауне сам по себе, я научился больше думать, прежде чем что-то ломать. Я делал кое-что плохое в качестве Люцифера, но и близко не столько, сколько мог бы. Я спас это место от взрыва и гибели вместе с ним целой кучи душ.
Святоша Джеймс ухмыляется. Он на это не купится.
— Я видел, как вы с прадедушкой играли в ковбоев. Как поживает Дикий Билл?
— Ты был там и шпионил за мной?