Дьявол в музыке

Росс Кейт

– Конечно, они горюют, - мрачно сказал он. – Они обожали отца.

Джулиан с трудом мог в это поверить. Но, возможно, в глазах детей Ринальдо был совсем другим.

– Могу я увидеть их?

Морози отвёл гостя в детскую и представил девятилетнему маркезу и его сестре. Бьянка была хрупкой девочкой со слишком большими для её личика глазами и мягкими каштановыми волосами, как у матери. Никколо же ничем не напоминал родителей. Он был высок для своих лет, а чёрные волосы, золотистые глаза и слегка крючковатый нос делали его похожим на юного Лодовико.

Дети

выглядели здоровыми, хотя бледными и невыспавшимися. Бьянка не скрывала горя и страха, а Никколо высоко держал голову и пытался говорить, как подобает мужчине.

– А полиция уже нашла человека, что убил отца, синьор Кестрель?

– Нет, синьор маркез. Но я думаю, они уже близки к этому, - Джулиан сел, чтобы не смотреть на Никколо сверху вниз. – У меня есть сообщение для вас от матери.

– От мамы? – Бьянка захлопала в ладоши. – Ей стало лучше?

Джулиан не был уверен, что ответить на такой вопрос. Морози поспешно вмешался:

– Для детей большое горе, что их мать так больна, что не может жить вместе с ними.

– Они живёт у монахинь, - застенчиво пояснила Бьянка. – Уже несколько лет. Но папа всегда говорил, что она вернётся домой, когда поправится.

– Она вернётся домой? – спросил Никколо.

– Ей намного лучше, - заверил Джулиан. – Она надеется, что приедет очень скоро. А пока что она просила передать вам, что любит вас и никогда не переставала думать о вас и считать мгновения до того, как сможет снова вас увидеть.

– Пожалуйста, передайте ей, что мы тоже её любим, - тихо ответил Никколо. Бьянка могла только кивнуть – её глаза утопали в слезах.

Джулиан попрощался с ними и вышел из детской вместе с Морози.

– Маркеза Франческа под впечатлением, что дети знают, почему она не живёт с ними.

– О, нет! – Морози был потрясён. – Маркез Ринальдо очень заботился, чтобы они этого не узнали. Я боюсь, мальчик начинает осознавать правду – он достаточно взрослый, чтобы понимать сплетни прислуги. Но маркез Ринальдо всегда пытался защитить их от позора матери.

Джулиан бы рад, что сможет избавить Франческу хотя бы от этого бремени, а сам не знал, стал он лучше или хуже думать о Ринальдо, который оградил детей от правды, но жестоко лгал жене.

Уже уходя, Кестрель между делом спросил, где живёт Пальмиери. Он надеялся, что Морози решит, будто у Джулиана есть дело, связанное с Мальвецци. Так и случилось – Морози не только указал, где искать поверенного, но и послал за седиолой.

Контора Пальмиери находилась на Пьяцца-Фонтана, недалеко от Дворца правосудия. Улочки здесь были узкими, а железные перила балконов на противоположных домах почти касались друг друга. Джулиан позвонил в дверях высокого дома с осыпающейся лепниной и зелёными ставнями. Изнутри показалась сморщенная голова клерка. Он посмотрел на одежду Джулиана и одобрительно отметил чистую обувь, говорившую о том, что посетитель приехал в экипаже.

– Какое у вас дело, синьор?

Джулиан показал свою карточку.

– Я бы хотел видеть синьора Пальмиери.

– У вас назначена встреча,

синьор?

– Нет. Но у меня есть письма от её сиятельства маркезы Франчески и графа Карло Мальвецци, - Джулиан вынул письма из кармана ровно настолько, чтобы клерк увидеть фамильную печать.

К счастью, он не попросил их прочесть, а лишь подобострастно поклонился и проводил Джулиана в маленькую заднюю гостиную, которую как будто меблировали всем, что нашлось в других домах. Джулиан подумал, что Пальмиери нечасто принимает клиентов у себя. Такие как Мальвецци обычно ждут, что поверенный сам к ним приедет.

Клерк оставил Джулиана ненадолго, а потом вернулся и предложил следовать за ним наверх. Он провёл гостя в тесную, но роскошную переднюю комнату, чьи стены и потолок были раскрашены неубедительным trompe-l’oeil. Ставни были почти закрыты, отчего вокруг царил полумрак. Из-за стола поднялся худощавый, темноволосый старик.

– Синьор Кестрель? Я Камилло Пальмиери. Прошу, садитесь.

Они пожали руки, и Джулиан занял кресло напротив. Пальмиери отпустил клерка, сел и вставил в глаз монокль в золотой оправе.

– К делу. Как я понимаю, у вас есть письма от моих несчастных клиентов.

Он протянул руку. Джулиан улыбнулся.

– На самом деле, синьор Пальмиери, я пришёл лишь для того, чтобы задать вам вопрос.

– О, - юрист слабо улыбнулся и сложил ладони перед собой на столе, - я уверен, вы понимаете, что я не могу обсуждать дела моих клиентов с посторонними.

– Я понимаю, - заверил Джулиан. – Мой вопрос очень прост. Я знаю, что Лодовико Мальвецци женился на Изотте Марини в 1790 году. Был ли у него с ней второй брак?

Монокль Пальмиери с звоном упал на стол.

– Я могу даже назвать вам год, - щедро предложил Джулиан. – 1793-й. Брак был заключён в строгой тайне, но маркез Лодовико должен был известить об этом семейного поверенного на тот случай, если это потребуется доказывать.

– Но… но как?

– Как я узнал? – Джулиан с улыбкой встал. – Я уверен, вы понимаете, что я не могу обсуждать дела моих друзей с посторонними. Спасибо за то, что уделили мне время, синьор Пальмиери. Доброго вам дня.

Покинув контору Пальмиери, Джулиан задумался о том, что не ел уже восемь часов. Он хотел вернутся на озеро быстрее, но понимал, что не должен остаться без сил. Он направился в маленькое кафе под голубым тентом на людной Корсиа-деи-Серви. За пшеничным хлебом и крепким кофе он понял, что его следующий шаг не так прост, как ему казалось.

Он может предоставить доказательства Гримани, но что Гримани сделает? Возможно, его недоверие и неприязнь к Джулиану не дадут ему признать, что убийства раскрыты? Если преступник узнает о нависшей над ним опасности, но останется на свободе, это будет катастрофа. Кроме того, с Джулианом может случится что-нибудь в дороге. Вряд ли он единственный человек, что владеет всеми нужными сведениями.