Дьявол в музыке
Шрифт:
– Страдаешь? – закончил он. – Да, я буду. Хвала Господу, ещё не слишком поздно что-то сделать, - он глубоко вдохнул. – Твой муж ошибается, Франческа. Я не чудовище. Синьор маркез, если ваша жена порвёт со мной, вы примете её обратно и воссоедините с детьми?
В глазах Ринальдо сверкнули искры.
– Я уже говорил ей, что да.
– Нет! – закричала Франческа. – Нет, Пьетро! Что ты говоришь! Я тебя не оставлю!
– Тебе не придётся, моя дорогая. Потому что это я оставляю тебя.
– Нет! – она охватила его
– Я в своём уме, Франческа, и я принял решение. Я люблю тебя и готов помочь тебе быть с теми, кого ты любишь больше меня. Понимаешь? Всё время, что ты жила со мной, ты страдала.
– Ты думаешь, я не буду страдать теперь?
– Я думаю, дети утешат тебя лучше, чем могу я. И, - его голос сорвался, - у тебя могут быть и новые. Они заполнят ту пустоту, что оставлю я, - он взглянул ей в глаза. – Ты хочешь этого, не так ли?
Она покраснела и отвела глаза.
– Да, - печально сказал Валериано, - я так и думал.
Он сделал шаг назад. Франческа повисла на нём, но он был намного выше и легко оторвал женщину от тебя.
– Почему? – рыдала она. – Почему у меня должны быть дети, когда у тебя их не может быть?
– А почему один человек имеет то, за что другой отдал бы сердце и душу? Священники это знают, но я – нет. Нас учили, что на небесах мы все будем равны, - Валериано потерять власть над своим голосом, и тот сорвался в сопрано. – Быть может, там не будет и разницы между мужчинами и женщинами. Ты замечала, что у ангелов на картинах нет ни бород, ни грудей? Когда я был мальчиком, после того, как меня порезали, я гадал, уж не кастраты ли они все…
Валериано на миг закрыл глаза, а открыв их, снова обрёл власть над собой. Он подошёл к Беатриче и поцеловал её руки.
– Спасибо, маркеза, за ваше гостеприимство и доброту к Франческе. Я молю вас остаться её другом – ей понадобятся такие друзья. Я уже не смогу остаться на ужин – я уеду, как только соберут мои вещи.
– Куда ты поедешь, Пьетро? – опустошённо спросила Франческа.
– Вернусь в Венецию, - он подошёл к ней, взял её руку и поднёс к губам. Один долгий миг он не отрывал взгляда от её лица. – Прощай, - мягко сказал он. – Храни тебя Бог, мой ангел… моя единственная любовь.
Он с усилием отпустил её руку и поспешно вышел. Ринальдо вытянул руку, чтобы задержать его.
– Через месяц она снова будет беременна, - пообещал он.
Валериано бросил на него один взгляд, полный жаркой ненависти. Потом он ушёл.
Франческа покачнулась. Беатриче успела поддержать её и усадила в кресло. Джулиан налил женщине стакан красного вина из кувшина, что стоял в углу и передал маркезе, которая заставила Франческу сделать несколько глотков. Ринальдо смотрел на эту сцену с отвращением.
– Мой дорогой Ринальдо, - сказала Беатриче, - после стольких потрясений, ты и думать не можешь о том, чтобы сбежать без ужина. Я буду очень рада,
– Я не хочу его комнату! – резко ответил маркез. – Если я останусь, я хочу жить с моей женой. Там моё место.
Франческа судорожно вдохнула и закрыла лицо.
Лицо Беатриче исказилось.
– Конечно, Ринальдо, как пожелаешь. Так ты останешься?
– Да, - сказал Ринальдо. – Я останусь.
– Почему бы тебе не отдохнуть немного? – обратилась маркеза к Франческе. – Я отложу ужин на полчаса. Не думаю, что после всех этих треволнений, у кого-то будет хороший аппетит.
Джулиан понял, что она хочет удержать Франческу в гостиной до тех пор, пока не уедет Валериано. Франческа была слишком опустошена, чтобы это понять. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Но спустя секунду она вновь их распахнула и со страхом посмотрела на Ринальдо.
– Я составлю тебе компанию? – быстро предложил Карло.
– Я – её компания, - возразил Ринальдо.
– Мальчик мой, я буду рад составить компанию вам обоим, - ответил Карло. – Я очень давно тебя не видел.
Ринальдо неуклюже сел в кресло. Франческа снова закрыла глаза. Джулиан ещё никогда не видел столь неприятного воссоединения семьи.
Маркеза послала на кухню и велела поддерживать ужин горячим ещё полчаса. После они с Джулианом вышли на террасу. Хорошая погода, что была на празднике, ушла. Воздух был сырым, озеро казалось серым и испещрено отражениями облаков. Между горами клубился туман. Джулиан и Беатриче стояли у перил и смотрели на одинокого лебедя, скользящего по свинцовой воде.
– Ринальдо не очень похож на своего отца, - заметил Джулиан.
– Я рада, что вы это сказали. Лодовико не был подл. Он умел добиваться своего, но, одержав победу, умел забывать и прощать. Ринальдо больше похож на свою мать – и внешне, и нравом. Они оба боялись Лодовико, были слабы волей, но жестоки и мстительны – это позволяло им чувствовать себя менее ничтожными. Я не завидую Франческе. Ринальдо никогда не позволит ей забыть. Он заставит её заплатить, и не только за то, что она унизила его, но и за Лодовико тоже – этот счёт она никогда не сможет выплатить, даже проживи сотню лет.
– Можете вы как-то помочь ей?
Маркеза задумалась.
– Я могу попытаться объяснить Ринальдо, что жестокость только продлит скандал, который он хотел бы похоронить. Это может помочь. И я рада, что убедила его остаться на ночь. Я боюсь того, что Франческа может сделать, если её увезут в замок и оставят там с ним и его слугами.
Эти слова напомнили Джулиану о лакеях. Он уже послал Брокера выяснить всё о том, почему они так взволновались, увидев де ла Марка. Это была заманчивая зацепка, появившаяся в самое подходящее время. Сейчас вечер понедельника. У Лючии всего два дня.