Дьявольский вкус смерти
Шрифт:
«Бегай пока, стервец! — снисходительно разрешила я про себя. — Но имей в виду, что я злопамятна, как слон».
Попрощавшись с Варварой Николаевной, я вовремя подоспела к своему зелью, потому как почти вся вода выкипела. Еще немного, и начало бы пригорать.
Сделав вывод, что дела частного сыска у меня обстоят куда лучше кулинарных, я открыла форточку и засунула кастрюлю в металлическую клетку, предназначенную для охлаждения продуктов. Теперь нужно было «убить» минут пятнадцать, и я нагло развалилась на диване.
Вся
Постепенно мысли вернулись к Самохвалову. Несвежее, искаженное от злости лицо тети Томы всплыло в моем воображении. Могла ли она подсыпать отраву соседу? Могла, конечно. Но о совершенном преступлении обычно помалкивают, а не выражают злобную радость по поводу смерти своего врага первому встречному.
Паша Рудухин? Что ж, мотивы прослеживаются отчетливо. Самохвалов был косвенно виновен в смерти его отца — раз, жениться на любимой девушке не разрешил — два. Нужно будет прощупать парнишку. Впрочем, все это имеет смысл только в том случае, если…
Меня явно клонило в сон, и все мысли стали уплывать куда-то в сторону…
Очнулась я оттого, что холодная сталь почти вонзилась мне в висок.
— Встань, — скомандовал хриплый голос.
Открыв глаза, я увидела небритое лицо, изучающий меня взгляд где-то уже виденных глаз. «Долговязый, где-то мы с тобой встречались…»
Пришлось покорно встать, чтобы получить карт-бланш и оценить обстановку.
— Тебя Катька послала вынюхивать? Она меня подозревает, да?
Вспомнила! Якобы не заводившаяся «семерка» около моего дома, утром… Доехал ты все-таки в гости на мою голову! А как натурально играл!
— Отвечай, когда тебя спрашивают! — мужик больно ткнул меня пистолетом в бок.
Нет, дружок, ты явно переоценил свои силы и степень моего терпения. Я сделала несколько телодвижений: сначала захват руки, державшей оружие, затем удар в солнечное сплетение невежде.
Долговязый охнул от неожиданности, а я, заполучив ствол, заключительным аккордом прошлась по его хребту, после чего он согнулся в три погибели.
— Ты, случаем, не язвенник? — сочувственно спросила я. — Что-то уж сильно за живот держишься.
В ответ у «язвенника» возникло лишь желание присесть на диван.
— Давай знакомиться по-человечески… Ты кто?
Мои пальцы поигрывали пистолетом, и ему ничего не оставалось, как отвечать на мои вопросы.
— Я Катькин друг, — как первоклашка сформулировал он.
Теперь я вспомнила, где видела эти маленькие глазки.
— Ты Рудухин?
Долговязый молча кивнул.
— Паша, разве ты не знаешь, что когда ведут слежку, то не рисуются во всей красе перед окном того,
Рудухин, демонстрируя остатки мужского достоинства, молчал.
— Я так и думала. Тебя заело, что Катька подозревает именно тебя в смерти своего отца?
Опять в ответ молчание и тупо уставившийся в окно взгляд. Круги под глазами, трясущиеся руки… Озлобленный и одновременно жалкий…
— Ко мне-то зачем со стволом полез?
Я сидела напротив него на кровати, начиная тосковать в роли прокурора. Паша, наконец, обрел голос:
— Так быстрее правду узнать… Припугнуть тебя хотел. Ведь я подозреваемый номер один. Даже она меня первым начала подозревать… Пару дней назад Катя заявила, что намерена обратиться к бывшей однокласснице Ивановой, чтобы выяснить, кто виноват в смерти его отца. Если бы ты, не разобравшись, указала на меня как на убийцу, тогда конец всему…
Ох уж, не верю я в эту бескорыстную любовь взрослого мужика к богатой замужней женщине. Профессия такая — во всем сомневаться. И я в лоб спросила:
— На что подсел, на героин?
Рудухин вздрогнул и округлил свои маленькие глазки.
— Это тебе тоже Катька сказала?
Пересохшие губы, испуганный голос выдавали его с головой.
— Твой внешний вид мне сказал, а еще шприц, который торчит из кармана. Только не заливай мне про больную маму.
Ярость вдруг метнулась в его глазках, и он кинулся на меня, как раненая пантера.
— Ты ведь ей не скажешь?!
Но прежде чем он успел схватить меня за грудки, я воткнула ему ствол в живот.
— Сядь, — приказала тоном, не предполагающим возражений. Рудухин повиновался.
— На этом дойка коровы в лице Катьки Самохваловой прекращается. Денег ты от нее больше не получишь. А теперь проваливай, я здесь еще не все закончила.
Он медленно двинулся в сторону двери, потом протянул руку:
— Ствол отдай, мне его в залог оставили.
— Через Катьку получишь, — бросила я, — если она его в счет долгов не изымет.
«Ну вот, с одним разобралась», — облегченно вздохнула, когда за Рудухиным захлопнулась входная дверь. И теперь меня здесь задерживало только одно: достав остывшую кастрюлю с кашеобразным содержимым, я осторожно высунула нос в коридор. Злобный Тишка не заставил себя ждать и возобновил попытки достать меня в прямом и переносном смыслах. Быстро выставив кастрюлю в коридор, я захлопнула дверь. На слух определив, что наживка сработала, я бросила в сумку рудухинский «марголин», перекинула ее через плечо и прислушалась. За дверью было тихо, я опять выглянула, убедилась, что псина мне не угрожает, закинула опустевшую кастрюлю в комнату и поспешила к выходу из квартиры.