Дьявольский вкус смерти
Шрифт:
Делая маленькие глотки, чтобы лучше утолить жажду, я кинула взгляд на свою «девятку», которую оставила во дворе под фонарем. Как назло, вчера гаражный замок заело, и он никак не хотел открываться. Слесарь дядя Петя со второго этажа, шмыгая своим лиловым носом, клятвенно заверил меня, что как только он проспится, то сразу разберется с непослушным устройством. Придется ждать, пока «проспится», а сейчас, убедившись, что моя любимица стоит целая и невредимая, я успокоилась.
Громкость разборки за стеной нарастала, и я пришла к заключению, что поспать мне больше не удастся. Ладно, чем
Перекусив на скорую руку, подмигнула себе в зеркале и отправилась в путешествие.
Прежде чем открыть машину, я заглянула под днище на предмет обнаружения взрывчатки. Все было чисто. Потом осмотрела салон и внимательно изучила, не мотаются ли нигде лишние проводки. Проверила наличие «сюрпризов» под сиденьем, под капотом и, только убедившись, что все в порядке, завела мотор.
Отъехав от дома и уже выворачивая на главную дорогу, я увидела, что в зеркале заднего вида нарисовалась Верочка, наш дворник, жена того самого дяди Пети. Она махала руками вслед моей удалявшейся «лошадке», по-видимому, имея что-то мне сообщить.
«Дядя Петя, похоже, пришел в рабочее состояние и горит желанием отремонтировать замок, чтобы получить лишнюю купюру на водку, — подумала я, решив не останавливаться. — Придется ему подождать до вечера».
Как потом оказалось, подумала я неправильно.
Город еще не проснулся, и на дорогах было достаточно свободно. Все же я ехала не спеша. С одной стороны, не хотелось ввязываться в перепалку с сотрудниками ГИБДД, которые не спят даже в такую рань, с другой — предвкушала выезд на трассу, где смогу «оторваться» по полной программе. Благополучно миновав все светофоры и дорожные знаки, я вырулила на финишную прямую.
Какой русский не любит быстрой езды! С непонятным остервенением я нажала на газ, и моя красавица «пошла на взлет». Ощущение полной эйфории овладело мной, и я с упоением отдалась ей, старалась ни о чем не думать и тем самым проветрить голову от ненужных забот. Именно кайф от быстрой езды и привлекал меня больше всего в этой поездке. Мимо проносились редкие машины, спешащие в город, моя же полоса была совершенно свободна, и тут…
Все началось с легкой вибрации руля. Черт! Что такое? «Баранка» вибрировала все сильнее и сильнее, я надавила на тормоз и тут меня сильно повело на встречную полосу. Машина отказывалась повиноваться рулю, и чем больше я давила на тормоз, тем больше меня сносило влево. Мной овладел тошнотворный ужас, когда я увидела «КамАЗ», который, таща огромную фуру, с тяжеловесной упрямостью надвигался на меня, словно танк. Я увидела, как водитель «КамАЗа» всей своей массой навалился на сигнал, и его пронзительный звук вместе с визгом тормозов моей «девятки» ворвался в мои уши прощальным плачем.
Но, видно, кто-то «свыше» решил, что Таня Иванова недостаточно еще утоптала бренную землю. Нагло проехав наискосок перед самой мордой «КамАЗа» и каким-то чудом миновав столб, моя «девяточка» направилась прямо в кювет. Все мое тело тряслось мелкой дрожью, как будто сквозь меня пропускали электрический ток. За какие-то секунды я вспотела, как марафонец перед финишем. Наконец машина остановилась, затем последовал удар и полный провал…
…Очнулась я от едких паров нашатырного
— Жить будет, — весело констатировал он, обратившись к полной женщине, стоявшей рядом.
Где я его видела? Ах да. Водитель «КамАЗа». Хорошо, что амнезии пока не наблюдалось. Ссадина на лбу кровоточила, и женщина взялась перевязать ее. Хорошо хоть аптечка у них своя, в моей лежит всякий хлам… Сделав перевязку, «сестра милосердия» принялась протирать рукав моей дубленки, забрызганный кровью. Как в песне про Щорса: «Голова повязана, кровь на рукаве…»
— Что случилось-то? — поинтересовался мужик, обходя мою «девятку». — Ты как камикадзе кинулась мне под колеса…
Я не стала объяснять ему, что камикадзе были летчиками, не до этого мне было.
— Да отстань ты от нее! — шикнула на него спутница. — Видишь, человек еле дышит.
Ну, это она загнула! Я еще бодрячок, по сравнению с лежащими на кладбище, которое виднелось на пригорке.
Еле ворочая языком, вкратце обрисовала мужику ситуацию.
— Э, да у тебя рулевая крякнула! — с видом знатока заключил он. — Ты, девка, в рубашке родилась! На трассу твою тачку теперь не оттащишь. Нужно эвакуировать.
— Тут человек чуть богу душу не отдал, а тебе лишь бы про машины болтать, — опять одернула его сердобольная женщина.
Я достала свой мобильник, но он упорно не хотел функционировать — видимо, мы находились вне зоны приема. И я попросила моих спасителей доехать до ближайшего телефона и позвонить по номеру, который я дам.
— А ты что же, здесь сидеть собралась? — накинулась на меня женщина и тут же постановила: — Поедешь с нами.
Жалкая отговорка, что меня растрясет по дороге, нашла у нее своеобразный отклик:
— Чай, не беременная, не родишь! А то помрешь здесь, а меня потом совесть замучит.
Поддерживаемая с двух сторон, я загрузилась в «КамАЗ» и с тоской посмотрела на свою бежевую любимицу, которую приходилось бросать в поле.
— Не вздыхай ты так, ничего с ней не станется! — успокоил водитель. Машина тронулась, и было такое ощущение, что она еле вращает колесами. Если бы я ехала с такой скоростью, может, ничего и не случилось бы…
Увидев по ходу движения бензоколонку, я попросила водителя остановиться.
Девушку в окошке сразил мой «боевой» вид, она тут же подала мне трубку и сама набрала номер.
Дима Тимошенко был на месте. Выслушав мои сбивчивые объяснения, он выдохнул в трубку:
— Вечно, Танька, у тебя все не как у людей! Говори координаты.
Пообещав через час забрать мою многострадальную «девятку», он, усмехнувшись, добавил:
— Парочку таких постоянных клиентов, как ты, и можно безбедно дожить до старости.
Теперь осталось отбиться от «сестры милосердия», которая настойчиво хотела сдать меня в больницу. Я твердо заявила, что мне сейчас лучше всего попасть домой, а уж потом я смогу спокойно сама добраться до медпункта. Женщина недоверчиво на меня покосилась, но возражать не стала и велела водителю везти раненую по указанному адресу.