Дьяволы

Аберкромби Джо

— Но мало кому это удается. Признаю, при первой встрече я не возлагал на вас надежд.

— Я был мягок, наивен и самовлюблен. Вряд ли что-то изменилось…

— Изменилось. — Якоб редко хвалил. В юности он жаждал всю славу себе, как дракон золото. В старости — боялся, что одобрение погубит его. Но порой верное слово может направить жизнь к свету. И изменить мир. Пусть чуть-чуть. Но к лучшему.

— Всю свою долгую жизнь… — начал он, — я был человеком меча. Судил людей по железу в них. Храбрости. Мастерству. Пытался

избавиться от этой привычки, но в мои годы…

— Я научился уважать меч, — сказал брат Диас. — Меч рубит опасности и защищает праведных. Как меч Святого Стефана. Как ваш.

— В лучшие дни и я так думаю. Но человек меча лишь расчищает путь для лучших. Чтобы люди Книги строили нечто стоящее. — Якоб отвернулся от гробниц и кивнул брату Диасу. — Давайте славить их. Вы впечатлили меня в тронном зале.

Брат Диас моргнул:

— Признаю, большую часть пути я был… не в своей стихии. Возможно, вы впервые видели меня на моем поле боя.

— Если это ваш бой, то именно вы заслужите величественную гробницу.

— Или я. — Батист подошела, ухмыляясь статуе Вильяма. — Тут не хватает гламура, согласны?

— А надпись будет гласить…? — Бальтазар последовал за ней. Они вечно препирались, как кошка с собакой. — «Неудавшийся цирюльник, мясница, подмастерье портного, модель художника?»

— Я была потрясающей моделью! — вскинула голову Батист.

— Поэтому и продержалась неделю, — язвил Бальтазар. — Чтобы получить статую, надо высунуться.

Вигга втиснула лицо между ними:

— Вам бы просто переспать.

— Фу, — скривился Бальтазар.

— Или прирезать друг друга.

— Хм… — задумчиво подняла бровь Батист.

— Тогда гробница достанется мне! — Вигга протиснулась между ними.

Брат Диас нервно глянул на священников у алтаря:

— Сомневаюсь, что Патриарх одобрит статую языческой оборотнихи в Базилике.

Вигга поникла, но тут же оживилась:

— А если я обращусь? Что ебанный Один сделал для меня в последнее время?

— Что Один вообще делал для кого-то, кроме себя? — встрял барон Рикард, развалившись на скамье.

— Меня надо крестить! — Вигга шлепнула Якоба по плечу, заставив его дернуться. — Блять. Думала у тебя другое плечо болит.

— Все мои плечи болят, — проворчал Якоб, вращая ими со щелчками. — Тебя уже крестили.

— Меня?

— Дважды. Первый раз — Папа Пий, чтобы изгнать волка.

— Та старуха с ванной? — сморщилась Вигга. — Думала, ей мой запах мешал.

— Логичное предположение, — пробормотал Бальтазар.

— А потом в Кельне, — добавил Якоб. — С паломниками. Ты увидела очередь и сказала: «Дайте, что у них».

— Думала, хлеб раздают. Поняла, почему потом в реке окунали… — Вигга заморгала. — И почему хлеб был крошечный и невкусный.

— Это было Тело Спасительницы, — сказал брат Диас.

— Нет, нет, это было просто печеньице. —

Вигга нахмурилась. — Стоп… Значит, я среди Спасенных?

Якоб тяжело вздохнул:

— Ни в каком смысле, который имел бы значение.

— А вот и она… — пробормотал брат Диас, наблюдая, как принцесса Алексия скользит по проходу. На его лице застыла умиленная улыбка, словно отец, провожающий невесту к алтарю.

— Ее почти можно принять за принцессу, — произнес Бальтазар без привычной насмешки.

— Наша девочка… — Батист смахнула мнимую слезу. — Совсем выросла…

Алексия шла на коронацию в платье с золотой вышивкой «Наша Спасительница», ее шлейф из меха несли четыре служанки, драгоценности сверкали в лучах света. За ней шествовала свита, подобающая императрице, в сопровождении герцога Михаила и леди Северы. Невысокая, но не теряющаяся на их фоне.

— Ну что ж, Ваше Высочество! — Барон Рикард низко поклонился, а служанки уставились на него, как коты на мясную тележку. — Или осмелюсь сказать — Ваше Сиятельство? Кажется, вы все же прислушались к моим урокам осанки.

— Решила приложить усилия. — Алекс кивнула на свиту. — Ну, честно, это их заслуга. Не каждый день девушку коронуют императрицей Востока и выдают за злейшего врага.

Герцог Михаил наклонился к ней:

— Кстати о браке, Ваше Высочество…

Алекс поморщилась: — Обязательно сейчас?

— …я хочу попросить об одолжении. — Он потянулся к руке леди Северы, та улыбнулась. — Леди Севера и я много лет были… больше чем друзьями.

Алекс уставилась на их соединенные руки: — Ага…

— С тех пор как Его Светлость вернулся в Трою, — добавила Севера, — стало ясно, что наши чувства глубже.

— Черт побери, — прошипел Бальтазар.

— Говорила же, — шепнула Батист.

— Я предложил леди Северье руку и сердце! — выпалил герцог Михаил.

— И я сочла за честь принять, — ответила Севера, — если Ваше Высочество одобрит.

Пауза. Алекс вздохнула:

— Не мне монополизировать супружеское счастье.

— Вы сделали меня счастливейшим человеком в Европе! — Герцог сиял, затем обернулся к остальным. — От имени принцессы Алексии. От себя и моей невесты. От каждого гражданина Трои… — Он схватил руку Якоба и потряс ее. — Благодарю за все, что вы сделали.

— Мы лишь выполнили задание Ее Святейшества, — буркнул Якоб, не терпящий благодарностей.

— Но какой труд! Вы всегда будете желанными гостями здесь. Для всех. — Он хлопнул брата Диаса по плечу. — Корабль ждет вас в доках. Надеюсь, обратный путь в Святой Город будет… спокойнее.

— На это лучше не рассчитывать, — фыркнула Батист.

Глаза Алексии расширились: — Вы уезжаете?

— Как только корона коснется вашей головы, — сказал Якоб, — по условиям заклятья Папы, мы обязаны уйти.