Дьяволы
Шрифт:
— Она политик, полагаю…
— Ее благословение и проклятие.
— А вы другая?
Она впилась
— Я — скала, о которую разбиваются волны. В этом мое благословение. — Она глубоко вдохнула. — И проклятие.
— Но море со временем точит скалу.
— О, я знаю. Жижка вызвала и меня. — Она достала свое письмо. — Как замену.
— Кого? — В голосе Карузо прорвался грубоватый немецкий акцент.
— Она не сказала. Но догадываюсь. Она хочет вернуть мне старый приход.
Карузо нахмурился.
— Сомневаюсь, что часовне нужны мои таланты.
— Возможно, вы удивитесь. — Мать Беккерт замедлилась, словно имя делало неизбежным то, чего она боялась. — Это Тринадцатая Часовня.
— Но в Небесном Дворце двенадцать часовен, по числу Добродетелей!
Мать Беккерт усмехнулась, от того, что он попал в точку.
— Вы, маэстро Карузо, кое-что знаете. Но о добродетелях… — Она посмотрела на толпу за окном: паломников, проституток. — Вам еще многому предстоит научиться.