Дьяволы
Шрифт:
Вывалившись в тронный зал, залитый светом четырех лампад, Алекс метнулась к бронзовым дверям. Приоткрыв створку, и услышала крики, треск пламени. Смех?
Отпрянув, огляделась: гобелены, статуи, оружие на стенах. Негде спрятаться. За троном — узкая лестница вверх, к Пламени Святой Наталии. Она поползла на четвереньках, как пес, задыхаясь.
На галерее ослепило: Пламя Святой Наталии пылало в чаше. Темная фигура — монахиня в алом капюшоне, хранительница огня. Больше ничего, кроме дров у парапета, арок под зеркальным куполом… и цепи.
Сверху хлопнуло, посыпались искры. Порох хлынул в жаровню.
Черная жижа хлынула в море, и Бальтазар завороженно наблюдал, как круги расходятся, поглощаются волнами, бьются о стену гавани и отскакивают, сплетаясь в сложный танец.
Его мысли вновь вернулись к колдуньям-близнецам из Монастыря Святого Себастьяна. Их идентичные приемы с противоположными эффектами. Волны. В земле. В воздухе. Единая структура всей материи… Он не мог отогнать эту идею. Она была идеальна, прекрасна в своей простоте, так гармонировала с упорядоченной вселенной, в которую он все еще верил. Можно ли магически вызвать волну в чем угодно, если…
— Что это? — Санни указала вверх. Бальтазар поднял взгляд к вершине Фароса. Там, в сгущающихся сумерках, Пламя Святой Наталии горело синим.
Брат Диас нахмурился: — Разве это не сигнал эльфийского вторжения?
Бальтазара охватило знакомое чувство тяжести. То самое, что он испытывал, пытаясь разорвать заклятье. То, что было при вердикте Небесного Суда. То, что было когда Охотники на ведьм выскочили из могил.
— Что-то не так, — прорычал Якоб. Некоторые гуляки на причале тоже заметили, указывая вверх в возбужденном бормотании.
Бальтазар поморщился: — Нас это не касается, верно?
— Алекс в беде, — Санни спрыгнула с юта на палубу, проходя мимо капитана, который приказывал закрыть люки.
— Мы не знаем этого! — взмолился Бальтазар. — Она не может знать!
— Если все в порядке, — Якоб вытащил меч на несколько дюймов и с щелчком вложил обратно, — скоро вернемся.
— Она императрица Трои, — заныл Бальтазар, — вечно в беде. Мы не можем спасать ее от каждой мелочи!
— Никого не прошу идти…
— Я иду, — брат Диас сжал флакон под рясой.
— Это опасно, — предупредил Якоб.
Вигга встала, хлопнув по штанам: — Где тут веселье без риска?
Батист стояла возле мачты.
Бальтазар фыркнул: — Хоть ты-то не станешь рисковать?
— Приходит время… — Батист проверила кинжалы, взглянула на Фарос. — Придется высунуться.
— Что? — Бальтазар остолбенел. — Я не иду, и точка!
— Конечно, не идешь, — она дружески хлопнула его по плечу, спеша вниз. Ни капли презрения. И от этого стало еще больнее.
— Часами торопили отплыть! — капитан крикнул вслед, глядя, как они сбегают по трапу. — Теперь остаетесь?
— Не ждите нас! — рявкнул Бальтазар. Повернулся к барону Рикарду, все так же прислонившемуся к перилам: — Рад, что хоть ты сохранил рассудок.
—
— Месяцы я боролся, защищая эту девчонку! Отказываюсь продолжать, теперь, когда свободен!
— Вполне рационально. Иного не ожидал.
— О чем они думают?
— Кто знает? Каждый выбирает сам. С совестью… — Рикард оскалил клыки. — Какой бы она ни была.
— Именно! — буркнул Бальтазар. — Точно.
— Поэтому я тоже иду.
Бальтазар уставился на барона: — Ты? Туда?
— Императрица Алексия в беде.
— Но ты же вампир!
Рикард положил ладонь на грудь: — Разве мне не позволено заботиться о любимом питомце?
Бальтазар разинул рот еще шире, чем при выходе Батист. — Все это время ты изучал мои попытки разорвать заклятье… поддерживал их… чтобы самому разорвать его…
— Ты так думал? — Рикард изысканно усмехнулся. — Я поддерживал твои потуги, потому что они были смехотворны. Честно говоря, ты подобрался ближе, чем любой маг, которого я знал. Что, впрочем, не значит почти ничего. Но мне не нужно было рвать заклятье. Мне это и не требовалось.
— Но… как…
Вампир положил руку ему на плечо: — Проблема умников в том, что они все усложняют. Заклятье действует на душу, Бальтазар. — Он пожал плечами. — Я вампир. У меня ее нет.
— Но если заклятье на тебя не действует… — Бальтазар запнулся, словно слепой в поисках нужника. — Значит… ты… сам решил прийти сюда?
— В моем возрасте… — Рикард похлопал его по плечу. — Нужно чем-то занять время. — И рассыпался тучей летучих мышей, с визгом умчавшихся в сумерки.
— Спасительница защити… — Капитан, выбравший этот момент для подъема на ют, начал машинально чертить круг на груди. — Отчаливаем! Немедленно!
Бальтазар обернулся к причалу: — Черта с два! — завопил он в наступающую ночь. — Я выполнил свой долг. Сверх долга! Вы не заставите меня идти!
Хотя его никто и не просил.
Глава 64
Язык насилия
Они приближались.
Алекс слышала их шаги в тронном зале внизу. Уверенное постукивание дорогих башмаков по дорогому полу.
Она в отчаянии огляделась по сторонам в гнезде на вершине Фароса, залитом теперь мерзким синим сиянием, вспыхивающим из тысяч и тысяч зеркальных осколков, покрывавших купол.
Они приближались.
Отвратительный вопль рассек ночь. Шипение, словно от пара, снизу — и крик превратился в булькающий стон... А затем в тишину.
Алекс замерла, пот щекотал кожу головы. От жара пламени. От подъема. От абсолютного ужаса. Монахиня стояла, разинув рот. Сложно сказать, держалась ли она обета молчания или просто потеряла дар речи.
Они приближались. И выхода не было.
Ну, выходов было с двадцать, вот только за каждой широкой аркой зияла лишь ослепительная панорама ее погруженной во тьму Империи и самый долгий в Европе прыжок вниз.