Дыхание осени
Шрифт:
Одинокая лавочка с пылью и облупленной краской. Сажусь на нее. Рядом присаживается водитель. Молчим, пока звонок мобильного не разрывает приятную тишину. Не мой мобильный, а водителя.
— Да, Ярослав Владимирович. — Пауза. — Да.
Водитель передает трубку мне.
— Да? — спрашиваю спокойно, так, будто не видела рисунков девушки и будто меня они не задели. Но радость от звонка мужа изобразить не выходит. Чувствует или скорее — уже в курсе, что я видела портрет его незнакомки. Голос его так же спокоен, но почти осязаю пульсирующее
— Я хочу, чтобы ты еще раз подумала о моем вчерашнем предложении, — и уточняет, не дожидаясь встречного вопроса. — Ты хочешь руководить салоном? Я сегодня уволил администратора.
Водитель усиленно притворяется деревом, делая вид, что не слышит нашего разговора, но я ловлю его взгляд и становится дико неловко. Небось, думает, что я расчищаю себе дорожку к карьерной лестнице и капиталам. И мне все равно, но не хочу, чтобы даже подобие такой мысли мелькало у Яра.
— Нет, — говорю, — не хочу. Я ничего в этом не понимаю.
А потом у меня мелькает почти сумасшедшая идея, хотя и не более сумасшедшая, чем идея со свадьбой.
— А что, если Лариса? Это ее мир, она обожает все эти пилинги, маски, спа…
Слышу, как Яр вздыхает. Не привлекает его эта кандидатура, хотя она в разы лучше моей, но помедлив, он соглашается.
— Как хочешь.
— Спасибо! — восклицаю радостно.
И уже думаю, как осчастливлю подругу, и сколько будет восторга и вообще, когда Яр добавляет:
— Тебе нужно научиться думать не о ком-то, а о себе, Злата.
Пытаюсь придумать логичные доводы против, не успеваю.
— Иначе ты не выживешь в моем мире.
Двумя руками вцепляюсь в телефон, боюсь, что выскользнет из повлажневших ладоней. Прижимаю сильно к уху и жду, когда скажет дальше, потому что это еще не все, чувствую, знаю, и не хочу слышать, что скажет, а придется. Ну же? Мысленно поторапливаю, и получаю свою порцию соли.
— Не думай о рисунках, не накручивай себя. Ты их больше не увидишь.
Он нажимает отбой, а я так и сижу с телефоном возле уха. Он сказал, что рисунки я больше не увижу. Мне бы радоваться, мне бы не читать между строк, но я прочла и радости нет и в помине. Рисунки я не увижу — да, но он не сказал, что их уничтожит. Просто спрячет, а сам…
Заставляю себя вернуться к реальности. Мне ли бояться, что Яр будет думать о незнакомке? Днем он работает, ночью он мой, со мной, и ему не до мыслей о другой девушке. Представить ее вместо меня? Тоже вряд ли он может, у нас ничего общего, начиная от цвета волос, прически и заканчивая фигурой.
Вернув телефон водителю, откидываюсь на пыльную спинку лавки, прикрываю глаза от яркого солнышка. Так и сижу, оттаивая, пока что-то не упирается в правое плечо. Водитель слева, размышляю лениво, а кто примостился с другой стороны?
Ага, понятно…
Кряхтение стариковское прекращается — уселся, значит, а голову мне на плечо склонил.
— Хорошо устроился, — намекаю, чтобы отодвинулся.
А он мне так,
— Спасибо, — и еще и руку под мою просовывает.
Тоже мне, подкидыш нашелся.
— Задания все сделал?
— Неа, — и еще радостней, чем до этого.
— А что тогда по парку разгуливаешь?
Пытается отмолчаться, но его сдает водитель:
— У Егора через двадцать минут как раз занятие по польскому.
— Прогуляю, — спохватывается он.
— Я тебе прогуляю! — угрожаю я.
— Да я все равно язык лучше этого профессора знаю!
— Попрактикуешься лишний раз.
— Лишний! — хватается за слова. — Лишний, правильно!
— Нет, — признаюсь, — это я ошиблась. Не всем языки как тебе даются. Не лишний, а запасной.
Открыв глаза, замечаю довольную рожицу. Как же, похвалили и вроде бы ненароком. Вот и умный, и не по-детски взрослый, а все равно ребенок. И нравится мне гораздо больше таким, чем когда включает невольно «старость».
Мы медленно идем по дорожке к дому, водитель отстает, чтобы могли говорить вольно. Конечно, все уже знает, в курсе сегодняшнего конфликта. Несколько дней замужем, живу в охраняемом замке, а такое ощущение, что на виду в зоопарке.
— Этих рисунков нет в столе, я заглядывал, — делится приключениями мальчик.
— Знаю.
— Наверное, — чешет задумчиво макушку, — он приказал их сжечь?
— Наверное, кто-то начитался романтики?
Невероятно, но он смущается, правда, всего на секунду. И вот снова важно вышагивает, бросая высокомерные взгляды на старичков с песиками. То ли дает себе зарок, что никогда не заведет такого мелкого четвероногого приятеля, то ли что никогда не постареет.
— Если у твоего брата еще есть в шкафу скелеты, давай уж одним махом, — предлагаю.
— Ага, мне и за это влетит! — тараторит возмущенно, словно это я его заставила лазить по чужим шкафчикам.
Мысленно, как и в разговоре с Яром, вскрываю двойное дно. Значит, скелеты есть. Ну что ж, у короля оказалось приданое…
По возвращении первым делом заглядываю в гардеробную — все вещи на месте. Странно. Чем же Егор занимал себя, когда я ушла? На лавку подсел где-то через полчаса, а до этого? Не верю, что корпел паинькой за уроками. В ванной тоже все мои баночки на месте, зубная щетка жива, но я на всякий случай принюхиваюсь к ней. Как будто из стаканчика не отлучалась.
Хм, думаю, думаю…
В раздумьях кручу в руках свой телефон, на автомате просматриваю, кто звонил и натыкаюсь на список исходящих вызовов: мама, бабуля, отец.
Твою ж!..
Вдох-выдох, вдох-выдох…
Первой набираю бабулю — она у меня более современных взглядов и даже если мальчишка вел себя как подонок, сумеет поставить его на место.
— Бабуля, — спрашиваю после заверений, как рада ее слышать и все такое, — а тебе что, Егор звонил?
— Звонил, — хихикает, как девчонка. — Смешной такой, очень серьезный.