Дыхание в басовом ключе
Шрифт:
Выкупавшись и уже практически засыпая на ходу, я на секунду заскочила к своему зайчонку. Только глянуть одним глазком, только послушать, как он сладко сопит под одеялком, только убрать прилипшую к вспотевшему лобику челку, только прижать на мгновение его теплое и сонное тельце к себе, только... Утром меня разбудил тычок пяткой под ребра и недовольное бухтение в ухо:
– Мама, шла бы ты к себе. У меня кроватка для деток, ты что, не видишь?
Маленькое чудовище. Когда он успел стать таким взрослым? Еще вчера лежал поперек люльки и агукал, а теперь “мама, шла бы ты
Внезапно Данька потянулся ко мне, уже начавшей вставать с кровати, и сонно заявил:
– Можешь меня поцеловать!
Ну, могу, так могу. Я в удовольствие потискала его смеющуюся и брыкающуюся тушку и, сдав с рук на руки пришедшему на шум нашей возни дядьке, убежала к своим рокерам.
Шес обещал, что сегодня будет настоящая репетиция. Все по-взрослому, как он сказал. Наверное, это должно было прозвучать грозно и пугающе, но я была полна энтузиазма и предвкушения, а потому летела к ним, как на крыльях.
Вот знаете, чем отличаются звезды от обычных обывателей по утрам? А ничем. Эта мысль пришла мне в голову, когда я, приехав к означенному времени в студию, обнаружила спящего на диване в обнимку с подушкой Хана и еще более встрепанного, чем вчера, Шеса с красными опухшими глазами, то ли засыпающего сидя, то ли очень медленно моргающего. Дима, не менее сонный, чем остальные, и подрастерявший где-то в неге раннего утра свой эльфийский лоск, склонив голову к плечу, пальцами разбирал встрепанные спутанные волосы. Без особого успеха. На подоконнике с закрытыми глазами сидел Грег и лениво курил в форточку, время от времени перебивая до неприличия бодрого и довольного как слон Дэна, бегающего, как заведенного, по комнате и увлеченно о чем-то вещающего. Он, впрочем, прервался на полуслове, как только я вошла, так что истории была не судьба завершиться. Судя по благодарным улыбкам Шеса и Грега, зла на меня за это они не держали.
Ударник встрепенулся, увидев в моих руках контейнер с картонными стаканами кофе на всю честную компанию и, завладев одним из них, кажется, впал в нирвану. Не зная заранее, сколько их будет, я взяла восемь. Но лишних не осталось. Леголас тут же присвоил себе два и, отпивая попеременно то из одного, то из другого, пнул коленом сладко спящего Хана. Бритоголовый султан по-детски чмокнул губами и, пробормотав: “Да, Юлечка, уже встаю”, перевернулся на другой бок.
Дэн тут же хитро ухмыльнулся и, опустившись рядом на колени, прошептал ему на ухо:
– Вставай, зайка…
– Мммм...
– Мой герой, труба зовет!
– Аха... Ну, солнышко, еще пять минут.
– Рыбонька, если ты сейчас не встанешь, я тебя поцелую...
– Ммм... Чего?! – Хан подскочил, как ошпаренный, отпихнул хохочущего Дэна и, выхватив у него стакан с кофе, обиженно пожаловался: – Мне Юлька снилась. Блин, как я соскучился!
– А чего она в этот раз не поехала? – отозвался Грег.
– Ну куда ей ехать? Сессия на носу. И так всю зимнюю из-за токсикоза запорола.
Хан устало потер лицо ладонями и собрался было ещё что-то добавить, но осекся, увидев меня.
– О, привет Вика.
– Витек сегодня наша кофейная фея, – заявил Дима. – Вик? А ты косу плести
Возиться с его волосами оказалось на удивление приятно. А еще было что-то жутко семейное и уютное в том, как Шес, закрыв глаза, кайфовал со своим кофе, как хмурился Хан, тоскуя по подруге (или жене?), и как весело разорялся Дэн, пытаясь расшевелить его какой-то историей, как Димка, растерявший всю свою надменность, что-то мурчал себе под нос, пока я пыталась расчесать его шевелюру.
Наедине друг с другом они вели себя совсем не так, как в присутствии посторонних.
Где тот плюющий на всех и вся ударник Рельефа, успевший пересобачиться со всеми журналистами Москвы? Разве это он спрашивает нас, не сходить ли в киоск за вафлями? Где не пропускающий ни одной юбки эльф? Разве он позволил себе хоть один выходящий за рамки приличия взгляд в мою сторону? Сейчас им не нужно было играть на публику, строить что-то из себя, чего-то доказывать. И это чувствовалось в каждом взгляде, каждом движении головы, каждом смешке и каждой улыбке. Они мне нравились такими. Это было... уютно.
– Ты где сегодня? – поинтересовался Дэн у собравшегося уходить звукорежиссера.
– Поеду к Юре, на сцену посмотрю. А то у них вчера какие-то терки там были. Гляну, может кого попугать надо, – Грег выразительно задвигал пирсингованными бровями. – Если что, Тэка тут.
Допив кофе и порешив, что за вафлями идти поздно, а за новым кофе рано, мы, наконец, приступили к тому, зачем, собственно, и собрались – репетиции.
Мы с Шесом направились к ударным, пардон, к Фросе, гитаристы – к широкому металлическому стенду у двери, на котором стояло штук пять гитар, включая и самую обычную: дворовую, деревянную, с потертым грифом и яркими наклейками на корпусе. А Дэн, почему-то, плюхнулся на диван. И так там и сидел, листая какой-то журнальчик, все то время, что ребята и я (а точнее Шес, решительно отбивающийся от моей помощи) настраивали инструменты. В сторону синтезатора клавишник даже не смотрел.
Я, конечно, не специалист, но разве его не надо включить там, проверить? Но, никто вроде не возражал, так что, наверное, так и надо было. Разобравшись, наконец, с барабанами и убедившись, что мне удобно, а гитаристы подключились к усилителю, Шес раздал всем по толстой папке с нотами и скомандовал:
– Ну что, поехали по порядку?
– Первый готов, – отозвался Хан.
– Второй готов, – это Леголас.
– А я б поел, – задумчиво протянул Дэн.
Шес посмотрел на него, как на маленького несмышленого ребенка, и ласково потрепав по волосам, безапелляционно скомандовал :
– Деточка, к станку.
– Злые вы, уйду я от вас, – заявил рыжий и, отставив вверх пятую точку, принялся с упоением копаться в диванных подушках, все так же напрочь игнорируя синтезатор. – Кто опять лапал? Я же вчера здесь оставлял? Ага! – с победным воплем призера олимпийских игр выудил на свет божий... микрофон.
– Ну что, девочки, – он хитро подмигнул парням, и повертел майк над головой. – Приступим?
– Довыпендриваешься, – беззлобно рыкнул Хан. – Я даю отсчет. Раз. Два. Раз. Два. Три. Че...