Дыхание звезд
Шрифт:
— И? Что не так? Секретами я с тобой делюсь, готов помочь и поддержать. Более того, я нашел тебе отличный и безопасный вариант на информационном факультете. Там как раз место освободилось, со следующей недели переведу.
— Ты издеваешься?
— Почему? — Сатфорд даже не скрывал, что не понимает ее возмущения. — Я анализировал все варианты. Летный — самый опасный, другие специальности инженерного скучные, медицинский… — Он скорчил недовольную гримасу. — Не думаю, что тебе надо иметь дело с болью и страданиями.
— Ты меня не слышишь, — разочарованно вздохнула Астра.
— Так объясни! —
Астра вздрогнула и вжалась в скамейку, словно ожидала как минимум удара со стороны Сатфорда. Но тот лишь поджал губы и долго не решался продолжить разговор.
— Мне кажется, что это ты меня не слышишь. Я пытаюсь тебя понять, но ты чертовски сложная! Перед тобой не стоит задача улучшить качество жизни человечества, не надо контролировать все процессы, не надо анализировать бесконечные потоки информации и постоянно корректировать работу сотен структур. Твоя задача — убедить существо внутри, что земляне нужны нам так же, как и мы им. В тебе живет один-единственный разум из всей нашей большой семьи, который желает землянам зла.
— А можно его как-то убрать, а меня отпустить? — прошептала она, заглядывая в гневные глаза Сатфорда.
— Я уже говорил, что нельзя.
Мужчина глубоко вздохнул, подался вперед и положил ладони поверх почти дрожащих рук Астры:
— Поделись со мной простой информацией: что тебе нужно для счастливой жизни?
— Свобода, — не раздумывая ответила она. — Сто раз уже говорила, что хочу дышать полной грудью, знакомиться с новыми людьми, учиться тому, что интересно, полюбить кого-нибудь и не оглядываться с опаской в твою сторону. Я тебя больше не боюсь, но знаю, что ты не оставишь в покое тех, кто будет рядом со мной. Эдлер ведь женился не по любви, это ты его заставил, так? А та девушка, Клэр, она одна из ваших, так что уговорить ее не было проблемой, верно?
— Он простой человек, — вздохнул Сатфорд, не выпуская дрожащих рук, — я не могу ему доверить твою жизнь.
— Это моя жизнь, Натан. Она не может принадлежать тебе, будь ты хоть самым могущественным существом во всей проклятой вселенной. Пусть я тюрьма для какой-то невиданной хреновины, но я все равно человек.
Взгляд Сатфорда вспыхнул, но в этот раз не гневом, а шальным интересом:
— Хочешь увидеть?
— Что именно?
— Кто мы, откуда и чего хотим? Я могу показать, но, предупреждаю, может быть крайне неприятно. Я не могу залезть в твою голову, но могу впустить в свою.
— Это же невозможно. Что за бред…
— Первое поколение на многое способно. Ну так что, рискнешь?
Астра прикусила губу, недоверчиво глядя на мужчину. Хотела ли она увидеть забавный фокус от ректора? Почему бы и нет?
— Насколько неприятно будет?
— Словно из тебя вырывают душу. Примерно это ты испытывала, когда наш сородич тебя нашел. И я, когда нашел это тело. Ты можешь увидеть много лишнего, но мне от тебя нечего скрывать.
Астра обрывками помнила тот день, когда из космоса пришла первая волна. И совсем не помнила, что было, когда в нее кто-то вселился.
— Не думай, что сможешь меня напугать, — усмехнулась она. — Я с тобой, негодяем, четыре года на одной станции живу, меня уже ничего не страшит.
—
Он резко подался вперед, коснулся губ Астры и замер. Это даже поцелуем не назвать, скорее, грубым прикосновением. Она вздрогнула от неожиданности и затаила дыхание, соображая, как отреагировать. Хотелось вырваться, потом накричать, может быть даже ударить нахала. Но невидимая сила появилась в голове, дернула за какой-то проводок, и перед глазами все потемнело. Исчезли темные ресницы Сатфорда, давление его рук на коже и сладкие запахи цветущих кустов.
Последним растворилось во мраке ощущение собственного тела. Его больше не существовало. Ни рук, ни ног, ни биения сердца. Мысли тоже куда-то убегали, словно их подхватил невидимый ураган и уносил за границу сознания. Последняя, самая яркая мысль была странной.
— Как здесь красиво! — воскликнула Астра во мраке, но испугалась собственного голоса.
Яркая вспышка в кромешной тьме озарила все видимое пространство. Астра пыталась зажмуриться, но осознала, что у нее нет ни век, ни глаз. Даже рук не было, чтобы укрыться от яркого, почти сжигающего света.
— Остановись, прошу, остановись, — бормотала не то она, не то чей-то голос рядом.
Нечто ее послушало, и яркий свет медленно гас, вспыхивая перед взором огненными волнами. Стоило подумать о природе этих волн, как невидимое тело обернулось, и Астра увидела удаляющуюся ярко-оранжевую звезду. Огромную и слепящую, словно космическая кипящая на пределе доменная печь.
— Это звезда… Это всего лишь звезда…
Взор снова устремился вперед, но теперь тьма была усеяна миллиардами звезд и галактик. Астра легко угадывала спиральные структуры, бескрайние облака газа и даже чувствовала запахи. Словно железо раскалили добела и перемешали с порохом.
Было что-то еще, едва уловимое, знакомое и в то же время недоступное для осознания примитивным человеческим разумом.
Следом она почувствовала бескрайнее пространство вселенной. Нечто грандиозное, живое, дышащее. Она нигде не начинается и нигде не заканчивается. И если человека могли испугать немыслимые масштабы, то Астру они успокаивали. Все так и задумано, так и должно быть.
Границ не существовало.
Полет продолжался долго. Бесконечное множество галактик, вокруг черных дыр которых вальяжно вращались миллиарды миров. Она видела жизнь. Немного и совсем непривычная для человеческого взгляда, но она была. На планетах, на лунах, вокруг них. Разумная и лишь в зачатке, развивающаяся и сгинувшая. Столько жизни, столько событий, столько пространства!
И маленький голубой шарик посреди бескрайних просторов. Настолько крошечный, что его невозможно заметить. По сравнению со вселенной, планета даже на песчинку не тянет, но ее все же смогли найти. Чудесную, живую, громкую.
Ее нашли по звуку, по биению сердец. Астра не могла отвести завороженный взгляд от планеты, столько всего чудесного происходило на ее поверхности. Хотелось окунуться в шумный омут жизни, изучить каждый уголок, испытать все то, что переживали хозяева планеты. Не уничтожать и не портить, а лишь прикоснуться к их чудесному дару коротких и невероятно ярких жизней.