Дым осенних костров
Шрифт:
— Нет, конечно! Я надеялась, ты не будешь держать зла.
— Я не держу зла, — холодно сказал он.
— Ты колючий, опять гремишь иглами, вместо того чтобы поговорить открыто.
— О чем говорить?
— Ты слышишь? Нас изгоняют на год, Нальдерон!
— Мне что, пожалеть вас?
Изящные брови принцессы сдвинулись, образуя на матово-белом лбу тонкую морщинку. Наль покачал головой:
— Оба мы оказались неспособны перешагнуть через свою гордость. Не найдем выхода — захлебнемся в ней окончательно.
Стоя на вершине террасы, Алуин наблюдал за разговором бывших влюбленных и пытался сглотнуть
* * *
Поглаживая умные морды белых волков, преданно заглядывавших в глаза, мыслями король Ингеральд был далеко от вольера и от сегодняшнего немилосердного дня, в который ему вскоре предстояло вернуться.
Чтобы следить за речью главы гильдии строителей на совете с Альдаром, пришлось прилагать немалые усилия. Мятное и лавандовое масла едва справлялись с задачей, но пока он король, подданные должны черпать от него уверенность и утешение. Даже если сам он таковых не находил.
Алуин в своем кресле сглатывал злые слезы. Ингеральд ощущал это почти наяву. Амаранта закрылась, словно ледяной броней. Отношения венценосного отца и новоявленной дочери были трудными с самого начала. Углубляющуюся трещину, проходящую через сердце Двора, Ингеральд тоже ощущал, будто на собственном сердце. Как и тяготы народа.
«Обе гильдии охотников будут работать сообща и дальше выходить за пределы защитных границ…»
«Скот, которому не хватит места, придется забить, не откладывая…»
Когда последние решения были объявлены, отдельные голоса в толпе перешли в недовольный гул. Лорд Нернфрез обвел зал холодным взглядом:
— У несогласных есть выход — просить подданства другого королевства… или присоединиться к Республике!
При этих словах Вальбер и многие другие поморщились или поджали губы. С тех пор, как Республика пришла на помощь Королевствам в Последней войне, крайне натянутые отношения можно было считать наладившимися. Однако в Королевствах до сих пор избегали даже упоминать Республику Вереска. Не из осторожности, конечно, как то было с лесными тварями.
Государство, возникшее из изгнанных эльнарай, не пожелавших или не получивших нового подданства, несогласных с монархией… Сколько раз с ними решались уйти члены семей, близкие и друзья. Вспоминать о таком разделении по живому тяжело, неприятно. Должно быть, чувство это являлось взаимным.
— Это все, что мы можем сделать на сегодня, — возвестил Ингеральд. Сейчас его прежние и новые подданные покинут тронный зал, смешаются и рассеются по Исналору в попытках выжить.
Король прислонился виском к стене вольера. Недели не прошло с тех пор, а Исналор уже необратимо изменился. Каждый день с Часа Надежды до Золотого Часа, прерываясь лишь на трапезу, принимал он присягу и просителей, скорби, разногласия, перевернутые жизни. Выслушивал нужды и тревоги, разрешал споры. Где было найти достаточно времени и сил на семью?
— Мой король, — негромко окликнул от двери вольера Дэланнар Ларетгвар. — Вас ищут.
Вот и все.
Вздохнув, Ингеральд взъерошил белоснежную шерсть на загривке тянущейся к нему мордой волчицы и встал. Волчица успела лизнуть его в щеку.
* * *
Оставшиеся дни в Фальрунне Амаранта словно нарочно пересекалась во дворе с Нальдероном, а когда тот вынужден был остановиться для поклона, требовала новостей о его работе, положении Исналора, дозорах… Казалось, эти двое затеяли между собой изощренную игру. Оружейник не желал ронять достоинства, прячась и скрываясь, ведь королевская кузница даже после изгнания из Лаэльнэторна оставалась в его полноправном владении. А принцесса, пользуясь своей властью, принуждала его отрываться от дел, держаться выспренной, отчужденно холодной, но учтивой беседы. Алуин видел это, цеплялся за обрывки доносящихся фраз, бессильно ловил взгляды, жесты, и ничего не мог поделать. Ведь он дал слово, что больше не упрекнет свою Амаранту.
Он более не принадлежал ей. Это было правильно и справедливо, но почему-то начало открываться во всей полноте своей только сейчас. Она могла удерживать его на месте силой приказа, но он не тянулся к ней, наоборот, внутренне стремился избавиться от ее общества, как от нежеланного груза, тяготился даже мимолетной встречей, и это задевало.
— Говорят, экипаж военного корабля Норег дошел до Хёйхагена?
Не лучшие ли источники новостей доступны принцессе, дочери верховного советника? Было особенно больно, так как с отлучением от Двора Наль потерял и почетное, ценное право участия в королевских советах. Но препираться не хотелось.
— Так, Ваше Высочество. Несколько человек от экипажа снарядили на разведку в поисках населения Скерсалора. Они не взяли след благодаря дождям и прогнанному через местность стаду оленей. Хёйхагенские байки о хульдрефолке лишь раздражили их; дальнейшие поиски они сочли тщетными.
— Стало быть, далее не двинутся?
— Что если муженек твой смотрит на нас из окна?
— Я не скрываюсь, — с достоинством ответила Амаранта. — Кроме того, принц занят. Лорд Гленор рассказывал нам про вечно жаркий континент Судра, и принц Алуин увлечен черниль…
— Вот и ехал бы жить туда с птицеежами, камелопардами, олифантами и кокодрилами.
Она сузила хрустально-голубые глаза, но не подала виду, что заметила укол.
— Правда ли чернильный напиток столь ужасен, как говорят иные?
— Я бы не отказался.
— Он бодрит?
— Разве что людей. — Наль рассеянно вертел в пальцах кузнечные щипцы. Кожа у него под ногтями явственно синела, а пролегшие под глазами темные круги не изгонял даже прозрачно-холодный солнечный день.
— Ты не выдал меня тогда… на поляне. Почему?
— Это не моя тайна.
— Из-за нее ты пострадал. Прости.
— Муженек твой тоже не слишком откровенен с тобой?
— Я вижу, у всех у нас свои тайны, — начала Амаранта осторожно, — но не думала, что они будут у вас… — она сделала паузу, приглашая его продолжить.
Тот дернул уголком губ.
— У нас двоих от тебя? Отчего же?
— Это так?
— Хорошо было в пятьдесят зим, да? Чистая, незапятнанная юность, безграничное доверие, все понятно, и кажется, так будет всегда. Просто не впутывайте больше меня в свои игры.