Дыра
Шрифт:
Квакин распорядился городских накормить, и вообще обращаться с ними уважительно, а сам вместе с Пинком направился в занятый ими дом одного из вождей - пожрать и обдумать разговор с начальником отряда.
Тотчас за этим состоялся и сам разговор.
Начальник был чувак лет тридцати, среднего роста и сложения, черты имел неприметные, но взгляд - прямой и о тупости не свидетельствующий. Гвардейцев, которые его привели, Квакин тотчас спровадил, и компаньоны говорили с начальником без свидетелей.
– Как тебя зовут? - спросил Квакин.
– Звать меня Четвертак, а род мой зовется Подворотня, - отвечал командир.
– А почему ты один во главе такого большого отряда, - спросил Квакин, -
– Никто не хотел идти в такую даль, - отвечал Четвертак, - вот и послали меня одного.
– А отчего их мнение важнее твоего оказалось? - спросил Квакин.
– А оттого, - отвечал Четвертак, - что род Подворотня, хоть и старый, но бедный. А чтобы получить хорошую службу, надо начальникам деньги платить. Кто платит начальникам, тот собирает деньги за места на базаре или расследует всякие нарушения. На такой работе можно много взяток набрать. А кому платить нечем - тот или бойцов по плацу гоняет, или по пустыне ходит, хапуг ловит.
– Да они же откупаются, - сказал Квакин.
– Потому и откупаются, что их иногда прижимают, - сказал Четвертак, - а если не прижимать, они страх теряют, платят мало.
– Значит, и те, кто прижимает, могут с них поиметь? - спросил Квакин.
– Как бы ни так, - отвечал Четвертак, - кто прижимает, от начальства имеет премию - два медяка за поход. А представитель хапуг после похода к начальству сам идет, и медяков несет двадцать - тридцать. Начальство делиться не любит.
– А чего ты тогда такому начальству служишь? - спросил Квакин.
– А куда мне деваться? - в свою очередь спросил Четвертак, - у рода Подвортня ни земли, ни лавки. Мы только со службы имеем. Если не служить - только в батраки наняться останется.
Чем дольше говорил Квакин с Четвертаком, тем больше понимал, что взятый им на вооружение приемчик работать будет везде. Найди недовольного, и перемани на свою сторону. Начальство, если не ждет нападения, не особо следит за тем, чтобы иметь поддержку среди своих, и плодит недовольных. А бюрократия, в свою очередь, выжимает из своей среды честных и умных, потому что они или мешают воровать, или способны составить в воровстве серьезную конкуренцию. Посему любой завоеватель без труда находит среди местных сторонников, готовых и стать новой администрацией, и идти завоевывать другие земли. Надо только одно - разбить армию обнаглевших начальников в бою. Недовольные, желающие иных хозяев, только этого всегда и ждут.
Четвертак был с виду не глуп, во вранье компаньонами не уличен, и положением своим недоволен. И улучшить это положение при существующих порядках не мог. Кроме того, он знал числа и грамоту.
– Хорошо, - сказал ему Квакин в конце разговора, - слушай теперь про сложившуюся ситуацию. Мы, - Квакин указал рукой на себя и Пинка, - прибыли издалека. Задача наша - навести здесь порядок. Дошли кое до кого слухи о том, что местное начальство обманывает тех, кому должно служить верно и честно. Вот это - то мы и должны исправить. Люди у нас есть, и начали мы неплохо. Головы на кольях на площади видел?
– Видел, - сказал Четвертак.
– Это хапуги и старейшины. Те же люди, которые нам оказались верны, получили достойные места. Кто командир, кто смотрит за порядком среди гражданского населения. Чем больше старейшин, замешанных в предательстве, мы убиваем, тем больше людей переходит на нашу сторону. Армия наша растет. В ней нужны командиры. Мы тебя и твоих людей не знаем, и доверять вам пока оснований не имеем. Но со временем, участвуя в боях, вы это доверие можете заслужить. Но это - по желанию. Можете и не воевать, а делать всякие хозяйственные работы. Понятно?
– Понятно, - сказал Четвертак, - а вопрос я могу задать?
– Можешь.
–
Квакин кивнул:
– Такая наша задача. Ворам и обманщикам головы долой. Вместо них поставить тех, кто честно служить будет.
– А сами здесь останетесь? - спросил Четвертак.
– Нет, - сказал Квакин, - наша служба другая. Мы будем для своего господина в других его землях порядок наводить, - тут стало ему весело от мысли о том, сколько же, наверное, земель лежит по всем этим многочисленным уровням, и он радостно рассмеялся, - да знаешь ли ты, Четвертак Подворотня, сколько всяких земель вокруг, и сколько в них всего невиданного?
Квакин прямо спросил у Четвертака - что сделают городские вожди, когда поймут, что отряд не вернется, и когда это может произойти.
Четвертак, которого хорошо кормили, не обременяли работой и обращались с ним с уважением, понимал, что он Квакину нужен. Квакин готов платить, но за дело. Посему он старался создавать то доверие, о котором Квакин так недвусмысленно сказал ему при первом их разговоре.
Он сказал:
– Я думаю, будет так. Мы шли десять дней. Человек, привыкший к ходьбе, может пройти сюда от города за неделю, но таких в армии нет. Каждый поход в пустыню оборачивается одним и тем же. Солдаты натирают ноги и устают таскать припасы. Солдаты слишком много сидят в казармах. Крестьяне выносливее и привычнее и к ходьбе, и к работе. В этом смысле у вас люди лучше, чем у командующего армией. В городе думают, что на здешних хапуг напали или другие хапуги, или те, кого называют отшельниками. Хотя в последнее начальство не очень - то верит...
– Мне ничего не известно об отшельниках, - сказал Квакин.
– О них вообще мало известно, - сказал Четвертак, - и уже очень давно никто их не видел. Говорят, что когда - то давно была большая война, которую мы проиграли, и часть населения решила не сдавать победителям оружия и не слушаться тех, кого они сделали здесь начальниками, а уйти в пустыню, и жить там, как захотят. В пустынях есть кактусовые леса, где нет воды под землей, и ее нельзя получить с помощью колодцев. В таких местах можно только собирать росу или выжимать сок из кактусов. Еще можно охотится на ящериц. Мясо ящериц съедобно, но охота на них требует большого умения... Вот в таких местах, якобы, и живут отшельники. Они не общаются ни с деревенскими, ни с городскими. Они владеют древними боевыми искусствами, которые запрещены у нас сейчас, и умеют делать старинное оружие, тоже запрещенное ныне. Они не нападают на деревни и караваны, но убивают всех, кто приблизится к их жилью или встретит кого - то из них. А сами они ходят везде, и следят за нами. В пустыне то и дело пропадают люди. Наверное, они просто теряют дорогу и погибают от жажды, потому что очень мало кто умеет правильно ходить по пустыне. Но в народе любят приписывать их смерть отшельникам. Именно из страха перед отшельниками без крайней нужды никто не пойдет в пустыню, и потому - то ее так плохо знают. Вот и все, что мне известно, босс.
– А как относится к ним начальство? - спросил Квакин.
– Никак, - отвечал Четвертак, - они не нарушают законов, и обвинить их не в чем. Когда-то их предки не выполнили требований завоевателей, но ведь это было давно. Они не платят податей. Но ведь никто не устанавливал им размер подати. Для этого сперва надо найти их, а искать никому неохота. Наверное, начальство хотело бы их найти и либо истребить, либо заставить работать. Но оно знает, что искать будут только для вида, и постараются никого не найти, потому что все боятся отшельников. Поэтому оно делает вид, что не верит в них.