Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы
Шрифт:
Под руку идут к двери. Тадзе садится у ног Эдгара.
Э д г а р (лежа). Значит, и вы, отец, против меня?
О т е ц (оборачиваясь на пороге). Не против тебя, а вместе с тобой против жизни. Я жду, когда наконец ты станешь артистом.
Выходят направо.
Э д г а р (по-прежнему лежа). Алиция, спаси меня от него и от себя. (Замечает Корбовского, который стоит в нерешительности, с письмами в руке.) Долой эту каналью!
К о р б о в с к и й (покорно склоняется; герцогине). А письма?
Л е д и. Можешь их взять себе, господин Корбовский. Чтение этой переписки еще больше осложнит твою больную психику. Прошу. (Указывает на правую дверь.)
Афросья садится в кресло слева. Корбовский колеблется.
Ян!
Ян легонько подталкивает Корбовского к двери. Корбовский почти не противится.
Я н. Ну-ка, Мачек, без фанаберии.
Выходят направо.
Т и п о в и ч (достает из бокового кармана какую-то бумагу и подходит к Эдгару). Господин Валпор, подпишите как попечитель состояния жены. Окончательная редакция устава Theosophical Jam Company готова.
Протягивает ему fountain-pen [39] . Эдгар подписывает лежа.
Э д г а р. А теперь господа, извините, но больше я не могу.
39
авторучку (англ.)
Трое Старцев кланяются, целуют Алиции руку и выходят.
Алиция, умоляю, тебя, начнем новую жизнь.
Л е д и (с улыбкой). Уже не другую, а всего лишь новую?
Э д г а р. Это было невозможно... (Замечает Тадзе, которого до сих пор словно не видел.) Тадзе, сейчас же иди спать.
Т а д з е (вставая). А ты будешь мне верить? Я верю в тебя, ты мой любимый, единственный папа. Я проснулся, когда эта госпожа не захотела быть моей мамой. Я хочу быть добрым.
Л е д и. Я тоже хочу быть доброй.
Э д г а р (не обращая внимания на ее слова, мальчику). Что с того, что ты хочешь, если на дне твоей души зло. Впрочем, надо признать, сегодня я вышел за эти категории. Этика — только следствие существования множества индивидуумов одного вида. Человек на необитаемом острове не имел бы понятия о морали. Иди спать, Тадзе.
Т а д з е. А ты будешь мне верить, папа? О тебе, мама, я не говорю — у тебя двойные глаза. Теперь я знаю, почему мой отец — ты.
Э д г а р. Я хочу тебе верить — точно так же, как ты хочешь быть добрым. (Целует его в лоб.)
Тадзе, не прощаясь с Леди, медленно, опустив голову, идет налево. Афросья встает и следует за ним.
Л е д и (садясь возле Эдгара на кушетку). Ты в самом деле чувствуешь себя как на необитаемом острове?
Э д г а р. Спаси меня, Алиция. Хватит с меня этих титанов. Я поддался соблазну покаяния. Отец против меня вместе с той, с Эльжбетой. Они искушают меня
Л е д и. Из-за того, что она ушла, солгав?
Э д г а р (с еще большей горячностью). Нет, нет. Эти мучения... Я не хочу. Я тебе этого не скажу. Защити меня от Искусства, я ненавижу Искусство и боюсь его. Жизнь потеряла смысл, и соблазн становится все сильнее. Я не устою, если ты не защитишь меня. Я не смею тебя просить, у меня все кости болят от этих пыток. Поцелуй меня сегодня по-настоящему — первый раз.
Л е д и (склоняясь к нему). Мне кажется, сегодня я тебя по-настоящему люблю. (Долгий поцелуй в губы.)
Э д г а р (отталкивает ее). И однако, все это ничтожно, ничтожно, ничтожно...
Л е д и (встает, потягиваясь). Величие только во лжи.
Э д г а р (слегка приподнявшись). Ах, значит, и ты против меня? Нас ожидает страшная жизнь.
Л е д и (медленно, четко). Я тебя не покину. Ни тебя, ни Тадзе.
Э д г а р. И мы будем, как приговоренные, тащиться по жизни дальше, до самой смерти.
Действие третье
Та же комната, что во втором действии. Вечер. Горит люстра. Прошло десять лет. Мебельный гарнитур справа. Диван, покрытый чем-то зеленым, слева. Справа, у двери, сложенный карточный столик. Т а д з е, двадцатилетний молодой человек, задумавшись, сидит в кресле слева. Он в серой пиджачной паре. Вдруг начинает нервно стучать правой ногой по полу.
Т а д з е. Когда же наконец кончится этот кошмар! Совсем как пожизненное заключение. Отец требует от меня черт-те чего, а сам — неудачник. Хороший пример. (Встает.) Буду слушаться до поры до времени. Но когда однажды все это лопнет, никому не завидую. Корбовский — вот это был человек. Жаль, что не он был моим отцом! (Прохаживается.) Совершенно забыть даже о существовании женщин! Математика и математика. Что-то дьявольское.
Стук в правую дверь. Входит Я н.
Я н. Та дама, что была здесь десять лет назад, хочет с вами поговорить.
Т а д з е. Что? (Вспоминает.) Ах! давай ее. Быстрей. Я тогда поступил некрасиво.
Идет к двери. Входит В о д я н а я К у р о ч к а, одетая как во втором действии, только в оранжевом свитере, черном плаще и черной шляпе вроде наполеоновской, «en bataille» [40] . Она ничуть не постарела. Зато стала очень соблазнительна. У нее как будто более раскосые глаза и более красивые губы. Все лицо освещено чувственностью, которой и следа не было в первом и втором действии. Волосы коротко острижены и уложены.
40
набекрень (фр.)