Дюбал Вахазар и другие неэвклидовы драмы
Шрифт:
М а т ь. Элла, как ты выражаешься! Кто научил тебя этим ужасным словам?
Э л л а. Сама не знаю. Понимаю, что это позерство — но я так безумно страдаю. (Королю.) Умоляю — убей меня.
Г и р к а н I V. Ты хочешь? Мне ничего не стоит. В Гиркании все возможно. Жизненный абсолют — понимаете ли вы это, вы, жалкие пожиратели объедков?
Б е з д е к а. Подождите — а вдруг все удастся уладить к общему удовольствию? Терпеть не могу сцен и скандалов. Элла спокойно вернется к матери, а я по крайней мере уеду с чистой
Э л л а. Нет, нет, нет — хочу умереть.
М а т ь. Ты хочешь отравить последние дни моей старости? А как же наша квартирка, наши чудные вечера втроем, а потом в окружении детей: твоих и господина Павла — моих любимых внучат?
Э л л а. Мама, не мучай меня. Я скорее отравлю тебе жизнь, если останусь с тобой, чем если погибну сейчас от руки короля.
М а т ь (в отчаянии). Не все ли равно, кто тебя убьет? Смерть есть смерть, и старость моя будет окончательно отравлена.
Э л л а. Нет— я должна умереть сейчас. Каждый миг жизни — невыносимая мука.
Г и р к а н I V. Барышня, вы это серьезно? (x)
Э л л а. Да. Я никогда еще не была так серьезна.
Г и р к а н I V. Ну хорошо же.
Хватает меч, лежащий на куче королевского платья, и ударяет Эллу по голове. Элла падает без стона.
М а т ь. Ах!!!
Рухнув на тело дочери, остается в этом положении до конца. Гиркан стоит, опираясь на меч. Старцы лихорадочно перешептываются. II Матрона спокойна. (+)
Б е з д е к а. Только теперь я начинаю понимать, что такое гирканизм страстей. В чем состоит жизненный абсолютизм, я уже понял. (Он и Гиркан пожимают друг другу руки.)
Ю л и й I I. Я совершил немало злодеяний, но это прагматическое преступление растрогало меня до глубины души. Благословляю тебя, несчастная мать, и тебя, дух девочки, чистой и возвышенной сверх всякой реальной меры. (Благословляет левую группу; Гиркану.) Итак, сир, она тоже была жизненной абсолютисткой — ты должен это признать.
Г и р к а н I V. И меня эта смерть растрогала. Я познал новую красоту. Вот уж не думал, что где-нибудь кроме Гиркании может произойти нечто столь неожиданное.
О д и н и з П о ж и л ы х Г о с п о д (подходя). Ну хорошо, господа, а что теперь? Как это оформить? Мы всё понимаем, точнее — догадываемся. В сущности, банальная история, вот только чем все это оправдать?
Ю л и й I I. Господа, я человек корректный, но вашего общества больше выносить не в силах. Поймите — я же был папой римским. Живо целуйте туфлю и убирайтесь пока целы. Терпеть не могу убожества мысли под маской фальшивой добродетели.
Пожилые Господа целуют ему туфлю и, теребя шляпы, с вытянутыми лицами выходят направо. В это время продолжается разговор.
Г и р к а н I V. Павел, а сейчас иди с этим лакеем и собирайся в путь.
Б е з д е к а. Хорошо. Тетрикон, оставь этих дам, и пошли.
Бездека и Тетрикон идут к правой двери. II Матрона приближается к Гиркану. Они останавливаются на пороге.
I I М а т р о н а. Гиркан, ты не узнаёшь меня? Я твоя мать.
Г и р к а н I V. Я тебя сразу узнал, мамуля, но ты в моей жизни — единственная постыдная тайна. К своей матери я предпочел бы не применять гирканическое мировоззрение. Моя мать, мать короля — обычная потаскуха! Омерзительно!
Ю л и й I I. А, так значит, и у тебя, на дне твоего преступно-прагматического сердца, сокрыто нечто святое? Не ожидал.
Г и р к а н I V. Святой отец, прошу вас, не лезьте не в свое дело. (II Матроне.) Мамуля, советую тебе, иди-ка ты отсюда и больше никогда не попадайся на моем пути. Ты знаешь, что от отца я унаследовал нрав пылкий и крутой.
I I М а т р о н а. А может, я стала бы жрицей любви в твоем государстве? Когда-то сирийские царевны сознательно отдавали девственность незнакомцам за пару медяков.
Г и р к а н I V. Это было давно и потому прекрасно. Ты начинала не с этого. Ты была содержанкой наших отупевших аристократов и разжиревших семитских банкиров. Я даже не знаю, чей я сын — я, король. Гнусная история.
I I М а т р о н а. Какая разница? Тем больше твоя заслуга, что из низов ты вознесся к высотам трона. Шутовского, но все же трона.
Г и р к а н I V. Однако я предпочел бы лучше знать свою генеалогию, а не теряться в догадках.
I I М а т р о н а. Ты смешон. Какая разница, ариец ты, семит или монгол. Среди моих любовников был и посланец Небесной Державы принц Ценг. По нынешним временам...
Г и р к а н I V. Молчать — не доводи меня до бешенства!
Ю л и й I I. Обыкновенный прагматический снобизм. Значит, даже в Гиркании есть несущественные проблемы. Да — прав был Наполеон: recherche de paternit'e interdite [53] .
53
установление отцовства запрещено (фр.)
С т а т у я. Ха-ха-ха! Гиркан и проблемы материнства — это слишком смешно.
Г и р к а н I V. Я ухожу, потому что не желаю нового скандала. Если бы не мое инкогнито, все кончилось бы иначе. (Направляется к двери и выходит вместе с Бездекой и Тетриконом.)
I I М а т р о н а (бежит к двери). Гиркан, Гиркан! Сын мой! (Выбегает.)
Ю л и й I I. Вот так заварушка! Что ты на это скажешь, дочь моя?
С т а т у я. Я так и знала, что без диссонансов не обойдется.