Дюжина лазеек

Орлова Анна

– Благодарю. Скажите, каковы шансы, что человек, укушенный оборотнем, тоже станет оборотнем?

Господин Платов улыбнулся.

– Не больше, чем перестать быть оборотнем после укуса человека.

– У меня больше нет вопросов, ваша честь, - улыбнулась я и села на место.

– Но позвольте!
– вскочил представитель ответчика.
– Ведь мой клиент чувствует настоятельную потребность выть на луну, бегать голышом и...

– А некоторые называют себя Эгилем Скаллагримссоном , например, - перебил эксперт.
–

При всем уважении, это всего лишь вероятный симптом психического заболевания, не более того.

Истец густо покраснел. Крылья его носа яростно раздувались, ногти царапали скамью, на шее вздулись вены...

Судья фыркнул и наклонил голову, скрывая предательскую усмешку.

– Будут ещё вопросы к эксперту?
– поинтересовался он.
– Нет? Вы можете быть свободны, господин Платов.

– Если не возражаете, я прошу вас немного задержаться в зале, - заметила я, поднимаясь на ноги.
– Ваша честь, у меня есть ходатайство. Несколько необычное ходатайство, так скажем.

Глаза судьи сверкнули.

– Вот как?
– произнес он нарочито сухо.
– Какое же?

– Для начала позвольте ещё вопрос истцу?

Судья Дарлассон лишь рукой махнул.

– Скажите,истец, следы зубов на вашем теле все ещё заметны?

Провернуть задуманное я могла бы по фото, но... Так будет нагляднее, что уж тут.

– Да!
– ответил истец воинственно.
– Вот такенный синяк!

В запале размер синяка у него получился даже больше места, на котором он должен был располагаться. И, прямо скажем, это мало соответствовало заключению врача и снимку пострадавшего органа.

Я склонила голову набок.

– А показать можете?

Истец вновь побагровел, а его представитель взвыл:

– Вы опять издеваетесь?!

Нет. Ну, почти.

– хочу провести своего рода следственный эксперимент, - поправила я мягко и покосилась на судью, который уже давился смехом. Похоже, он не возражал.
– Господин Кведульв?

Мой клиент передернул плечами.

– Конечно. Минуту, я превращусь.

Секретарша подалась вперед, напрочь забыв о протоколе, и приоткрыла рот. Увы ей, в этот раз стриптиза не вышло. Контуры тела Кведульва подернулись дымкой - и мгновение спустя перед нами оказался крупный волк. Вздернул верхнюю губу, обнажив очень белые клыки...

– Убивают!
– взвыл истец, пытаясь забиться под лавку.
– Я буду жаловаться!

– Истец, ведите себя достойно, - потребовал судья недовольно.

Такое развлечение срывалось!

– Истец, успокойтесь, - попросила я, стараясь (очень-очень стараясь!) не расхохотаться.
– Мы всего лишь сличим следы прошлого укуса и нынешнего...

Оборотень услужливо распахнул пасть. Не трогаясь, впрочем, с места.

– А-а-а-а!
– взвыл истец, прячась за своим адвокатом.
– Спасите! Он же меня сожрет!

Судя по размеру челюстей, Кведульв легко мог бы перекусить

тщедушного господина Маслова пополам. Так что синяк размером с мою ладонь никак не мог быть делом его клыков.

В зал заседаний опасливо заглянул охранник, привлеченный шумом и криками. Судья махнул ему, и охранник понятливо скрылся.

– Достаточно, - попросил судья, кашлянув.
– Это не вполне соответствовало гражданско-процессуальному кодексу, но должен признать, демонстрация вышла, кхм, впечатляющей. У сторон имеются ещё ходатайства?

– Да, ваша честь, - сказала я, пока коллега успокаивал своего впечатлительного клиента.
– У нас имеется еще один свидетель, госпожа Ангуларс. Надеюсь, она сумеет пролить свет на события той ночи.

– Приглашайте, - разрешил судья, глазами блеснув.

– Но какое отношение...
– попытался было возмутиться представитель истца.

Его клиент отчего-то заерзал на лавке.

Кведульв - уже в человеческом облике - выглянул в коридор. Оттуда донеслись шебуршание и странное повизгивание, после чего в зал вплыла пожилая дама с мелким пудельком на поводке. Пуделек мотал головой и крутился.

– Простите Джорджи, - попросила госпожа Ангуларс внезапным басом.
– Бедняжка волнуется.

– Ничего страшного, - сказала я мягко.
– Госпожа Ангуларс, помните ночь двадцать девятого июля?

– Разумеется!
– нахмурилась госпожа Ангуларс и поджала губы, накрашенные жуткой сиреневой помадой.
– Какой-то негодяй той ночью украл мои абрикосы! И ужасно, просто ужасно напугал Джорджи. Пороть таких надо!

– Какое отношение какие-то дурацкие абрикосы имеют к сути данного спора?
– съязвил коллега громко.

Если бы он посмотрел на своего клиента,то не задавал бы глупых вопросов.

– Совсем они не дурацкие!
– оскорбилась свидетельница.
– Между прочим, отличный сорт! Самые ранние в округе. Мне за них неплохие деньги предлагали... А я внукам хотела оставить. Кто же знал, что в нашем приличном районе поселилось такое ворье?!

И вперила в истца такой взгляд, что безо всяких разъяснений понятно, кого она имела в виду.

– Погодите!
– встревожился представитель истца.
– Вы же не хотите сказать...

Я могла бы возмутиться, что он влез поперед меня и нарушил тем самым регламент. Но зачем? Вон как судья слушает!

– Что хотела - я сказала, - ответствовала госпожа Ангуларс с достоинством.
– В три пополуночи я встала, чтобы... ну, Джорджи попросилась. По естественным надобностям. Вы же понимаете, да?.. Так вот я ей дверь открыла, и тут глядь - вор!

– И что было дальше?
– подбодрила я.
– Он вас заметил?

– Еще как, - фыркнула гоблинша.
– Ведро свое подхватил - и через забор. Но Джорджи не сплоховала! хвать его за жо...
– свидетельница засмущалась, - ой, то есть за филей.