Дюжина лазеек

Орлова Анна

Еще бы. Насколько мне известно, прирожденные оборотни сохраняют разум в любой форме. Утеря контроля над второй ипостасью для них постыдна. Как для человека обгадиться в людном месте, например.

***

В первое заседание по делу «бешеного оборотня» я шла со смешанными чувствами. Труднее всего спорить с самыми идиотскими требованиями. Понимаешь, что бред, но... Увы, судебный процесс не позволяет встать и сказать: «Ваша честь, истец - просто идиот!»

Даже если хочется.

Даже если очень хочется!

Зато участие по таким делам оставляет массу впечатлений. Это вам не определение порядка пользования коммунальной кухней (впрочем, там тоже впечатлений предостаточно, просто иного толка).

В коридоре суда собрались, вероятно, самые уважаемые члены альвхеймской стаи. От взгляда на десяток матерых волков (а двуликая сущность собравшихся видна была даже невооруженным взглядом) по коже пробегали мурашки, а псы конвоя жались по углам. Зато молоденькие секретарши кружились вокруг, как мотыльки...

Напрасно господин Маслов связался с этими опасными господами. Конечно, преступников уже давно не называют волками, а убийство с отягчающими обстоятельствами не обозначают термином «мордварг» , как это было в старые времена. Но от этого волки в агнцев не превратились.

Едва я успела поприветствовать своего клиента и его сородичей, как нас позвали в зал. Минута в минуту - явный признак судьи-гнома.

Истец оказался невысоким человечком с острыми птичьими чертами лица и прилизанными темными волосами. Суетливые движения и бегающий взгляд оставляли не слишком приятное впечатление.

Формальности - выяснение паспортных данных, разъяснение прав лицам, участвующим в деле, а также выяснение отводов и прочее - длились бесконечно долго. Зачем все подробно разжевывать, если с обеих сторон участвуют адвокаты и можно не опасаться за правовую подкованность истца и ответчика?

Однако судья Дарлассон имел на этот счет собственное мнение, поэтому мне оставалось лишь скучать и рисовать в ежедневнике гальдары , украшая их сердечками. Благо магом я не была, а без вливания силы они оставались всего лишь безобидными рисунками. Подобными художествами пестрят все заборы вокруг школ . Надо ли говорить, чье имя я вплетала в сложную вязь?

– Истец, вы поддерживаете исковые требования?
– осведомился судья наконец.

– Разумеется!
– вскричал господин Маслов и нервно потер руки.
– Я не могу этого так оставить!

Судья кивнул и повернулся к моему клиенту.

Тот не подвел. Вскочил и оттарабанил свое:

– Исковые требования я не признаю в полном объеме!

Эту коронную фразу я всем клиентам (ответчикам, разумеется!) велю заучивать наизусть, а особо бестолковым даже записываю на бумажке. Далее следует ответить на формальные вопросы суда (анкетные данные и прочее), и согласно покивать в подтверждение моих ходатайств. Все остальное - моя забота.

– хорошо, - поджал губы судья и вперил в истца суровый взгляд.
–

Суд ждет от вас подробного изложения обстоятельств происшедшего.

– Ваша честь, - тут же вскочил представитель господина Маслова, - позвольте, я...

– Не позволяю!
– отрезал судья.
– Вы скажете как надо. А мы должны докопаться до истины!

Тут судья был прав. Адвокат не обязан - более того, часто обязан не - говорить правду. Мы защищаем интересы клиента. Методы защиты остаются на нашей совести, лишь бы они не выходили за пределы законности (или хотя бы адвоката не поймали за руку).

Коллега с ответом не нашелся и медленно опустился на свое место. Впрочем, его клиента это не обескуражило. Он вскочил и заявил воинственно:

– Расскажу! Все расскажу, как было.

– Начинайте, - велел судья и приготовился внимать. Глаза раскрыл пошире и уши оттопырил (есть у гномов такое расовое умение - ушами шевелить).

– Я гулял по улице, - начал истец трагично, - когда оборотень подкрался сзади и... сделал это!

– Это?
– повторил судья заинтригованно.
– Надругался?

Маслов вытаращил глаза. Очевидно, двусмысленность собственной фразы дошла до него не сразу.

– Укусил!
– Истец поднял палец с обгрызенным ногтем.
– Знаете, как было больно?

И слезу пустил.

Судья не проникся.

– И с тех пор вы воете на луну? Шерстью, кстати, еще не обрастаете?

– Н-нет, - выдавил истец с неподдельным ужасом. У него явно было буйное воображение.
– Пока, кхе-кхе, не замечал.

– Ответчик, задавайте вопросы, - разрешил судья и откинулся в кресле.

– Скажите, - начала я мягко, - в котором часу это было?

Он зыркнул на меня неприязненно (ну-ну, милый, я вовсе не мечтаю тебе понравиться!) и буркнул:

– Не засекал.

– хорошо.
– Я была добра и покладиста.
– В какое время суток? Утро, день, вечер, ночь?

– Я же сказал - полнолуние! Значит, ночь. И вообще, оборотни же по ночам превращаются.

– Вы удивитесь, но мой клиент - прирожденный оборотень, - заметила я.
– Для них время суток, года и фазы луны значения не имеют... Впрочем, прошу прощения у суда за отступление. Значит, это была ночь. До полуночи или после?

– Да что вы пристали?
– взвился истец.
– Часа три было. Точнее не скажу. На часы не смотрел, уж извините.

– Превосходно, - резюмировала я.
– И откуда же вы шли в такой поздний час?

– Ваше какое дело?
– нахохлился истец.
– Откуда бы ни шел, не имел права этот на меня бросаться!

– Ну, разумеется... Кстати, а как вы узнали господина Кведульва? Он представился?

– Скажете тоже, - фыркнул господин Маслов.
– Может, еще и поздоровался?

– Тогда, возможно, вы назовете какие-то приметы? Скажем, шрамы, выбитый клык, лысый хвост или еще что-то в этом роде?