Дзен в большом городе
Шрифт:
— А что, к тебе в гости так просто и не зайти? — вскинула она на меня невинные глаза.
— Лор, все понимаю, я негодяйка и грубиянка, — терпеливо разъяснила я ей свою позицию. — Но у меня и правда времени нет.
Часы на стене показывали половину седьмого, через час я должна быть на тренировке.
Святоша поджала губы:
— И правда, неспроста я пришла. Сон мне сегодня снился про тебя, дюже нехороший.
— И что? — хмыкнула я.
Вот удивила! Я и так знаю, что у меня в жизни сейчас полно проблем.
— Смерть твоя мне снилась, —
— И этим ты меня не удивила, — пожала я плечами. — Все под Богом ходим.
На самом деле сердце у меня противно сжалось от страха, но Лоре я этого никогда не покажу. Черт, я как и все хочу жить, и потому усердно сбиваю лапками масло, хочу выбраться! Но чем мне помогут истерические рыдания кому-то в жилетку? И уж последняя, кому стану жаловаться про свои проблемы — будет Святоша.
А старая ведьма только головой покачала, глядя на меня. Пошарилась в своей жуткой сумке, достала что-то оттуда и протянула мне:
— На, Марьюшка, возьми.
— Что это? — я с недоумением смотрела на обычный нательный крестик на бечевке.
— Это тебя убережет, полдня заговаривала, — страстно зашептала она. — Всякое у нас с тобой было, Марьюшка, только не могу я вот так в стороне стоять, когда тебе смерть грозит.
Я во все глаза смотрела на Святошу. Чтобы она и что-то доброе для меня сделала — да ни в жизнь не поверю! Поди пакость задумала.
— Лора, ты конечно меня извини, — резко ответила я. — Но тебе, как ведьме, должно быть известно, что нельзя чужие кресты носить.
И это было истинной правдой. Сколько народа полегло, найдя на улице такой подарочек… Ибо вместе с ним люди берут и чужой крест — все тяготы и проблемы, что суждено вынести тому, кто этим крестом изначально крестился.
— Да какой же это чужой? Новенький крестик-то, ни разу ни на кого не надеванный! Что же лучше может быть основой для оберега, чем святой крест Господень?
— А что веревка такая темная, словно уже кто-то носил? — подозрительно спросила я.
— Так я что, отрезала кусок от старого мотка да прицепила крестик-то, — ведьма смотрела на меня полными обиды глазами. — Не нашла я дома новой бечевки, уж извини.
И внезапно мне стало очень стыдно.
Действительно, у нас со Святошей были очень плохие отношения, и другая бы, посмотрев такой сон, забила бы. Что ей какая-то вертихвостка Марья? Однако Лора сейчас и не вспомнила все наши распри. Она взяла себе труд сделать оберег и принести мне его. И в своем доме я тоже не найду новой веревочки для крестика, да и в магазине сложновато найти подходящую.
А я за все ее заботы отплатила ей хамством.
— На крестике сильно лютый оберег я сотворила, возьми, не печаль меня, — тихо сказала самая сильная ведьма нашего города, и я не выдержала. Порывисто вскочив, я упала перед ней на колени, уткнулась лицом в обтянутые грубой тканью колени и прошептала:
— Прости. Прости, Лора, неразумную.
— Ну же, деточка, полно, — ведьма гладила меня по голове морщинистой ладонью, и голос ее был полон материнского
Я почувствовала, как она приподняла мою голову и одела на шею крестик.
— Вот так, голуба моя, и нечего расстраиваться, — приговаривала она.
— Лор, я этого никогда не забуду, — тихо сказала я.
Она строго, непроницаемо посмотрела на меня и встала:
— Ну что же, пора мне, милая. Дел много, тружусь весь день аки пчелка.
Она ушла, я проводила ее и вернулась обратно в кухню.
— Знаешь, мне кажется — она меня видела, — подал голос Женька.
— С чего ты взял?
— Она мне прямо в глаза взглянула, Магдалина.
— Да даже если и видит, — пожала я плечами. — Что с того? Лора — она святая женщина.
— Не нравится она мне, — поморщился он.
— Мне тоже…не нравилась, — задумчиво сказала я. — Только видишь, как жизнь-то повернулась? По мелочи мы с ней всю жизнь ругались, а как дело коснулось моей жизни — она тут же кинулась помогать…
— Тебе виднее, — спокойно отозвался он. — Ну так что, идем на тренировку?
Я взглянула на часы, задумчиво погрызла кончик косы и кивнула.
Глава восьмая
Настоящие японские воины стояли около входа в додзё — именно так назывался их зал для тренировки. Стояли неподвижно, словно статуи Будды, сосредоточившись и уйдя в себя. Одеты они были несколько необычно. В моем сознании прочно утвердилось представление, что все парни, занимаясь восточными боевыми искусствами, носят белое кимоно, и так оно отчасти и было. Однако большинство присутствующих буси были облачены в рубашки с закатанными по локоть рукавами и какие-то странные широченные брюки, похожие на юбки.
Я внимательно вглядывалась в их лица и поражалась тому, насколько же они прекрасны. Не в обычном понимании этого слова, не все лица были совершенны. Но была в их чертах некая суровая одухотворенность и умиротворенность, отсветом ложившаяся на их лица.
В этот момент мне вспомнилось, как однажды я работала для одного российского олигарха, ставила ему годовую охранку. После обряда он пригласил меня осмотреть его владения. В память врезалась его конюшня — нереальная чистота, запах свежеструганного дерева, сена, и умные лошадиные глаза. Я ходила от одного скакуна к другому, и поражалась их стати и грациозности. А потом я увидела ЕГО.
Черный, как ночь, с белой звездой во лбу, он в этой элитной конюшне смотрелся как драгоценный камень среди прибрежной гальки. Все в нем кричало о его исключительности — наклон головы, стать, взгляд, сила, что волнами расходилась от него. Немыслимая грация породы.
Я, не имеющая никакого понятия о лошадях, сразу поняла, что вот это стоит больше всех остальных жеребцов в конюшне, вместе взятых. Позже я узнала, что это был чистокровный арабский скакун, и он действительно стоит около миллиона долларов.