Джаз, экстрасенсорика и прочие неприятности

Руслан Фомин

***

«Мам, ну чего ты замерла на месте? Без твоей помощи мне не обойтись» – вырвал из сладостных воспоминаний голос сына. Львиная доля времени у них ушла на реанимирование проигрывателя, но впоследствии все затраченные усилия были вознаграждены. Вытащив на свет, коробку с пластинками, без дела подпирающую стену в гостиной, она отыскала хорошо знакомый потрепанный конверт. На лицевой стороне была изображена колоритная темнокожая женщина в васильковом платье. «Нина Симон – I Put A Spell On You» гласила размашистая надпись. Настроив двигатель и поместив пласт, она легким движением установила тонарм на первой дорожке. Затаив дыхание, мать и сын пребывали в ожидании того, что последует дальше. Раздался шорох, который тут же сменился густым, волнующим голосом: «Put a Spell on you, cause you re mine, Better stop the things you do, oh I ain t thing. No I'm not lying, You Know I can't it stand it, you re returning around, You Know Better Daddy, ohh…». Эту

пластинку они прослушали от начала и до самого конца несколько раз подряд ,позабыв о запланированном марафоне из лучших серий «Пуаро Агаты Кристи». Таким образом, и произошло первое знакомство Мортена с миром джазового искусства. В летнюю пору, подрабатывая развозом корреспонденции, он откладывал часть заработанных денег на приобретение очередного пласта. Удовольствие было не из дешевых, однако, владелец единственной на весь Ольборг музыкальной лавки, видя с каким желанием, подросток подходит к формированию музыкального вкуса, шел ему на встречу, делая хорошую скидку. И без того обширная коллекция отца пополнилась работами Телониуса Монка, Каунта Бейси и Арта Татума. Именно они и пробудили в нем желание освоить клавишные. Узнав о желании сына выбрать стезю профессионального музыканта, Карин тут же задействовала старые связи. Зная сложный характер, бывшего коллеги мужа, она уже заранее приготовилась услышать решительное «нет», однако Бигги Би, был настроен вполне миролюбиво. «Привози парнишку на нашу репетиционную базу».

Дождавшись наступления выходных, они отправились в пятичасовое путешествие до Копенгагена. Некогда процветающий клуб, теперь напоминал обветшалые руины, насквозь пронизанные горькой тоской по былым временам и разбитыми вдребезги надеждами. К ним вышел чернокожий пожилой мужчина, с невероятным проворством управляющий костылём. «Карин, потрясающе выглядишь, видимо годы нещадно обошлись только со стариной Бигги. Что ж прошу за мной» – указал он вглубь помещения. Отказавшись от помощи, музыкант с трудом влез на сцену, и с видимым облегчением расположился перед фортепиано. Наигрывая простейшие зарисовки, мужчина обратился к до сих пор хранившему молчание Мортену: «Хочешь научиться также, салага?».

Засмущавшийся мальчишка, стараясь не смотреть в глаза, ковырял носком ботинка пол. «Больно, застенчивый он у тебя. Ничего, мы еще вылепим из него настоящего шоумена, не хуже отца». Мортен с решительным видом устроился за инструментом, заставив Бигги посторониться. С отсутствующим видом, он принялся подбирать на слух, одну из прозвучавших ранее мелодий. Кажущиеся вначале разрозненными, звуки, стали постепенно накладываться друг на друга в нужной последовательности. «Кажется, прямо сейчас мы наблюдаем рождение будущей звезды» – прошептал музыкант, опасаясь ненароком нарушить этот хрупкий миг.

С завидным упорством, наследник именитого джазмена постигал азы, доводя до совершенства каждое изученное упражнение. Порой, он настолько погружался в этот процесс с головой, что засиживался в стенах репетиционной базы до наступления вечера. Чтобы лишний раз не травмировать психику Карин, переживающую о том, как сын доберется обратно, они выделили ему служебное помещение, где он мог спокойно провести ночь. Владелец клуба был не против: «Делайте, что хотите, всё равно не могу избавиться от этой помойки, даже за бесценок».

В благодарность, Мортен раз в неделю надраивал каждый сантиметр заведения до блеска. Совсем незаметно пронеслись несколько месяцев и молодому дарованию, наконец, представилась возможность явить многочисленной публике полученные навыки. В Копенгагене проходил крупнейший музыкальный фестиваль, в котором мог принять участие абсолютно любой. Мортену и его верному наставнику

удалось впоследствии застолбить место в двадцатке. И хотя они не заняли призовое место, теплый прием со стороны зевак, послужил для него неким «звоночком», о том, что он движется в нужном направлении. Вчерашний ученик старшей школы с сертификатом об окончании на руках, юноша грезил о поступлении в Королевскую консерваторию, но конкурс на бюджетные места был столь велик, что на мгновение он даже приуныл. «Эх, если бы у них было достаточно денег или влиятельный покровитель за спиной». Давно не питавшая иллюзий Карин, предложила подыскать другой вариант. «Самое главное овладеть хорошей профессией, чтобы потом состояться в жизни. Занятие музыкой можно оставить в качестве приятного хобби» – пыталась она переубедить сына, не осознавая, что с каждым произнесенным словом лишь раззадоривала его сильнее.

Каково было удивление, когда он благополучно справился со вступительными экзаменами, став студентом отделения «фортепиано и вокальное искусство». По такому радостному поводу, джазовое сообщество закатило грандиозную пирушку «для своих». «Парни, в наших рядах затесался первокурсник Королевского учебного заведения. И все благодаря вашему покорному слуге»– поднялся из-за стола наставник, пытаясь отвесить шутовской поклон, но лишь завалился на сидящего рядом трубача. Как ни в чем не бывало, он продолжил свой тост. «Мы поднимаем бокалы за то, чтобы все задуманные тобой планы воплотились в жизнь. Только когда зазвездишься, постарайся не вычеркивать из памяти старину Бигги». По залу пронеслось раскатистое «УРРААААА!».

ГЛАВА 2

«There was a knight and he was young a-riding along the way Sir, And there he met a lady fair among the stacks of hay Sir» (Nina Simone –"Young Knight")

Студенческие годы Мортен вспоминал с теплотой в душе. Только в стенах консерватории, некогда стеснительный парень, смог побороть все комплексы и раскрыться с иной стороны. В большей степени этому поспособствовало судьбоносное знакомство с Кристен. Её взрывной темперамент заставил его выбраться из «зоны комфорта». С ней он впервые побывал на тусовках, сопровождающихся легкими наркотиками и распитием алкоголя, а также преодолел рубеж от «мальчика» к «мужчине».

Но всё это осталось позади, теперь его жизнь представляла собой череду корпоративов, где он с такими же непризнанными гениями, исполнял набившие оскомину "New York" и "Sway". Вот и сегодня, они веселили родственников некой фру Серенсен. Для своих восьмидесяти она неплохо сохранилась, громко смеясь, она то и дело приглашала мужчин на танец. К огорчению дамы, желающих выступить в роли партнера так и не нашлось. Гости были увлечены поеданием блюд, не обращая внимания на любые раздражители со стороны. В конце концов, настал момент, которого все так долго ждали, официанты ввозили настоящее произведение кондитерского искусства размерами в два этажа.

«Happy Birthday to You…» - тут же подключился квинтет, презентуя переработанную версию «поздравительной» нетленки, во избежание авторских отчислений. Отыграв положенные сорок минут, Мортен с чувством выполненного долга отправился в «моечную», где его уже поджидал знакомый официант, с туго набитыми пакетами наперевес. За годы «импровизированного турне», он успел завести приятельские отношения со многими представителями сферы обслуживания. В связи с довольно нестабильной финансовой ситуацией, они были просто необходимы. Проделав долгий путь до Христиании, музыкант быстрым шагом направился в подъезд. Лифт не работал еще с момента его заселения, поэтому Мортену пришлось самостоятельно взбираться на последний этаж, молясь о том, чтобы ручки сумок не порвались в самый неподходящий момент.

Справившись с этой миссией, он уже собирался вставить ключ в замочную скважину, как вдруг чуткое обоняние уловило пряную нотку женского парфюма. «Интересно, какую красавицу сюда занесло?». Девушки нечасто заглядывали в его холостяцкую берлогу, едва заслышав о том, что Мортен проживает в столь непрезентабельном месте, они тут же недовольно поджимали губки. Приходилось раскошеливаться на номер в самом дешевом мотеле или при самом лучшем раскладе – действовать на их территории.