Джебе - лучший полководец в армии Чигизхана
Шрифт:
– Он выполняет предначертания своей судьбы, – начал Субудей, – поэтому должен держать своих нукеров в чёрном теле. Они-то не родились князьями!..
Белобров помолчал и продолжил начатую тему:
– Мне кажется, что безразлично как умирать: все равно, смерть, она и есть смерть.
– Разница есть, – наставительно произнёс Субудей и, тронув коня, двинулся за туменами, пошедшими на восток. Но приостановился, повернулся назад, и громко сказал отставшему русичу: – Мы живем на этой земле не один раз. Но каждый раз по иному, потому что учимся новому в прошлых жизнях.
Белобров непонимающе
Спустя пятнадцать дней морозы ослабли, солнце стало подниматься выше, от него повеяло теплом. Приближалась весна. Снег почернел и покрылся ледяной коркой. Но широко-копытным лохматым коням, которые не знали подков, ледяная корка ноги не резала.
В один из таких солнечных дней нукеры поймали еще несколько охотников-меркитов и одного кипчака. После пыток пленные рассказали, что на северо-востоке за рекой Тургай прошлой осенью остановился большой меркитский род, образовав курень. Еще они говорили, что из этого селения купцы ходят с караванами в Хорезм, продают там шкуры белок, соболей, лисиц и волков, а покупают материю и оружие.
Ещё через несколько дней разведчики Чиркудая нашли этот курень и притащили зазевавшегося чабана. От него узнали, что к реке Иргиз на самом деле приближается громадное войско Хорезм-шаха Мухаммеда. Он сказал, что армия мусульман большая: десять туменов. По дороге она увеличивается. К Мухаммед-шаху примыкали кипчаки-мусульмане, считая этот поход священным.
– Если это армия, то нам будет тяжеловато, – рассуждал Субудей вечером около костра: – А если это толпа, то воевать не будем, – при этом Субудей с усмешкой поглядывал на молодого русича, из банды Белоброва, и тоже хорошо показавшего себя в бою с меркитами, поэтому свободно ходившего по лагерю.
А русич, ещё безусый, но широкоплечий и отчаянный, не раз видел, как из железной колесницы Субудея на некоторое время выбралась маленькая китаянка. Очевидно, она ему понравилась, или он заскучал по женщине, поэтому парень ходил у колесницы, описывая круги. Но старался, делать это незаметно.
Проследив взгляд замолчавшего Субудея, Чиркудай и Джучи тоже исподтишка стали следить за парнем. Они то знали, чем кончаются такие хождения для чужаков.
Сделав еще один круг, паренек оказался в восьми шагах от колесницы и остановился, не подозревая, что за ним наблюдают. Он помахал рукой, стараясь привлечь внимание китаянки, или таким образом хотел вызвать её наружу.
Чиркудай оглянулся и заметил, что действия русича не остались без внимания его соплеменников, в том числе и Белоброва.
Потоптавшись, паренек сделал ещё шаг, свой последний в этой жизни шаг. Сырой воздух разорвал визг стрелы, которая впилась русичу в шею. Он схватился за горло и стал с хрипом и мычанием заваливаться навзничь. Белобров вскочил на ноги, как и его сородичи, увидев, что паренька кто-то
Утробно хекнув, парень упал на тёмный снег, подергал ногами и затих.
Ни Субудей, ни Чиркудай, ни Джучи, ни какой другой монгол даже не шевельнулись. А русичи стали хвататься за шашки, озираясь по сторонам, ожидая нападения. Но через некоторое время они поняли, что их сородича убила китаянка из колесницы через узкую щель под крышей. Они присели на корточки у своего костра, стали зло переговариваться. А Белобров не выдержав, подошел к костру туменных и в сердцах спросил:
– Зачем же так?! Ведь он не хотел ничего плохого?..
Чиркудай, даже не посмотрев на разбойника, повернулся к Джучи и негромко, но нехорошим голосом сказал:
– Я говорил тебе, что они лишние.
Джучи промолчал. Но подал голос Субудей:
– Пусть поживут с нами еще немного и, если ничего не поймут, то мы пустим их под нож.
– Нас так просто не возьмёшь!.. – зло прошипел Белобров, положив руку на рукоятку шашки.
Субудей посмотрел на него сонным глазом и пробормотал:
– Сейчас ты находишься от своей смерти на толщину твоего пальца.
Белобров хмуро смотрел на кривого туменного, не понимая, о чем тот говорит.
– Тебе стоит лишь на один палец вытащить клинок из ножен – и ты будешь лежать, как он, – и Субудей показал головой на уже затихшего, в развороченном ногами и руками снегу, молодого русича.
Белобров, медленно успокаиваясь, неторопливо снял руку с эфеса.
– Можно было просто сказать, предупредить, – угрюмым голосом пробурчал он.
– Как его предупреждать? – удивился Субудей. – Это и есть для всех вас предупреждение, – туменной чихнул и потряс головой: – Сыро, – повернулся к караульному: – Подкинь еще в костер дров, – и вновь посмотрев на Белоброва, неторопливо продолжил: – У нас предупреждают именно так, а наказывают гораздо хуже. Для чужих существует лишь одно наказание за любой проступок – это длинная смерть. Своих хан еще может помиловать и выкинуть голыми на мороз или выгнать вообще из Монголии.
– Но это же... – пробормотал Белобров.
– Это правильно, – хрипло усмехнулся Субудей. – Если будешь исполнять законы, то не накажут, – и махнул рукой, отгоняя его, как муху: – Ты мне надоел!..
Разбойник насупился и пошёл к своим. Русичи собрались в тесный кружок и о чем-то шептались.
– Сегодня они побегут, – уверенно сказал Чиркудай, когда Белобров отошёл достаточно далеко.
– Лучшие останутся, – философски заметил Субудей. – А остальных не жалко. Только нужно предупредить нукеров, пусть используют плохие, меркитские стрелы, чтобы не вытаскивать, – и он мельком взглянул на гонца, сидевшего неподалеку.
Нукер вскочил на ноги, поклонился и сказал:
– Я сейчас передам приказ командирам, – развернулся и убежал.
А русичи толклись у своего костра, очевидно споря: можно оттащить своего собрата от места гибели или нет. Но никак не могли решиться подойти к опасной колеснице.
– Пойдут или нет? – с вялым любопытством произнес Субудей.
– Не подойдут, – хмуро сказал Джучи: – Они боятся.
– А тебе Джучи-нойон его жалко? – поинтересовался Субудей, строго посмотрев на принца.