Джек Ричер: Без права на ошибку

Чайлд Ли

– Нет, лично я думаю, что как раз изнутри: кто-то хочет запугать Фролих и тем самым навредить ее карьере. А теперь задайте мне вопрос: что я собираюсь с этим делать?

Ричер посмотрел сначала на Стайвесанта. Потом взглянул на часы. Потом на стену.

«Двадцать пять минут, воскресный вечер, где-то в глубине треугольника Вашингтон – Мэриленд – Виргиния», – сопоставил данные он.

– Я знаю, что вы собираетесь с этим делать, – сказал Ричер.

– Правда?

– Ну да. Наймете меня и Нигли, чтобы провести внутреннее расследование.

– Серьезно?

Ричер кивнул.

– Вас беспокоит, что кто-то из своих способен запугивать ваших подчиненных, следовательно,

нужно провести внутреннее расследование. Это ясно как божий день. Никого из коллег использовать нельзя: а вдруг обо всем станет известно и злоумышленнику? Привлекать ФБР вы тоже не хотите, потому что в Вашингтоне так работать не принято. Никто грязное белье на публике не стирает. Поэтому нужен кто-то со стороны. Какое совпадение: двое из подходящих по всем статьям сидят прямо перед вами. Тем более что они уже посвящены в детали из-за Фролих. Одно из двух: либо вы решительно пресекаете их участие в этом деле, либо, наоборот, решаете дать им больше полномочий. Вы предпочтете второе, поскольку в таком случае вам не придется придираться к прекрасно исполняющему свои обязанности подчиненному, которого вы к тому же недавно повысили по службе. Можно ли нас использовать? Конечно. Какой специалист может быть лучше, чем младший брат Джо Ричера? В Министерстве финансов Джо Ричера считают практически святым. Так что здесь ваш зад прикрыт. И мой тоже. Благодаря Джо я с самого начала автоматически получаю ваше доверие. В военной полиции я был на хорошем счету. Как, впрочем, и Нигли. О чем вы знаете, потому что несколько минут назад сами в этом убедились. Полагаю, последние двадцать пять минут вы общались с сотрудниками Пентагона и Агентства национальной безопасности. Вот зачем вам нужны были наши данные. Там их прогнали через компьютеры, и мы оказались чисты. Пожалуй, даже более чем чисты: уверен, что наши допуски к секретным материалам все еще действительны и их степень намного выше, чем вам требуется.

– Превосходный анализ. – Стайвесант с довольным видом кивнул. – Как только я получу бумажные копии ваших допусков, сможете приступить к работе. Они должны быть готовы через час-два.

– Вы можете это сделать? – спросила Нигли.

– Я могу делать все, что захочу, – ответил Стайвесант. – Тех, кто, как они надеются, сохраняет им жизнь, президенты обычно наделяют большими полномочиями.

В комнате на какое-то время воцарилась тишина, потом Стайвесант спросил:

– Я тоже буду считаться подозреваемым?

– Нет, – ответил Ричер.

– А возможно, должен. Возможно даже, что должен быть подозреваемым номер один. А вдруг я продвигаю по службе женщину, потому что меня вынуждают современные реалии? Однако в душе я возмущен таким положением дел, поэтому плету интригу за спиной сотрудницы, чтобы она потеряла над собой контроль и утратила авторитет?

Ричер промолчал.

– Я мог бы найти какого-нибудь друга или родственника, у которого никогда не брали отпечатки пальцев. Мог бы в среду в половине восьмого вечера сам положить бумагу себе на стол, а секретарше строго приказать, чтобы она сделала вид, будто ее не заметила. И она бы мой приказ обязательно выполнила. Или я мог бы, скажем, поручить пронести бумагу уборщикам. Они бы тоже исполнили мой приказ. Но точно так же они бы исполнили и приказ Фролих. Она, вероятно, должна быть вашим подозреваемым номер два. Может, и у нее есть друг или родственник, отпечатки которого отсутствуют в базах данных? Может, она ведет свою игру, чтобы эффектно раскрыть дело и заработать очки в глазах руководства.

– Никакой игры я не веду, – заявила Фролих.

– Мы не подозреваем ни вас, ни Фролих, – сказал Ричер.

– Почему? – спросил Стайвесант.

–

Потому что Фролих сама попросила у меня помощи, а что я за человек, примерно знала от брата. Вы же предложили нам с Нигли работать сразу после того, как увидели наши личные дела. Оба не стали бы так делать, если бы вам было что скрывать. Слишком большой риск.

– А может, мы считаем себя умнее вас обоих? Внутреннее расследование, где мы сразу будем вне списка подозреваемых, стало бы лучшим прикрытием.

– Вряд ли и вы, и она настолько глупы, – покачал головой Ричер.

– Ну хорошо, – все с тем же довольным видом сказал Стайвесант. – Тогда давайте сойдемся на том, что во всем виноват завистливый соперник, работающий в нашей организации. Предположим, именно он сговорился с уборщиками.

– Или она, – вставила Фролих.

– Где сейчас эти уборщики? – спросил Ричер.

– Временно отстранены от работы, – ответил Стайвесант. – Сидят дома, с сохранением, кстати, зарплаты. Они живут все вместе. Супружеская пара и сестра жены. Чтобы поддерживать чистоту и порядок, другой бригаде приходится работать сверхурочно, что обходится мне в круглую сумму.

– Что они говорят?

– Говорят, что ничего не знают. Что не приносили никакой бумаги, в глаза ее не видели и, когда они находились в кабинете, на столе ничего не было.

– Но вы им не верите.

Стайвесант довольно долго молчал. Повозился с манжетами рубашки, потом положил руки на стол.

– Вообще-то, сотрудники они надежные, – произнес он. – И очень нервничают из-за того, что находятся под подозрением. Очень расстроены. Даже, кажется, испуганы. Но с другой стороны, держатся с достоинством. Как будто уверены, что мы не сможем доказать их вину просто потому, что они не виноваты. Немного озадачены, да. На детекторе лжи проверку прошли. Все трое.

– Выходит, вы им все-таки верите.

– Нет. – Стайвесант покачал головой. – Как я могу им верить? Вы же сами видели видеозапись. Кто еще мог протащить в кабинет эту чертову бумагу? Призрак, что ли?

– И как все, по-вашему, было?

– Думаю, уборщиков попросил это сделать некий человек, который работает у нас и которого они прекрасно знают. Им сказали, что это обычный тест, нечто вроде учений, или какое-то секретное задание, что здесь нет ничего плохого. Объяснили, что произойдет потом: будут смотреть видеозапись, допрашивать их, проверять на детекторе лжи. Думаю, поэтому они так спокойно полиграф и прошли. Были уверены, что ни в чем не виноваты и никаких неприятных последствий не будет. Были уверены, что, наоборот, помогали организации.

– Вы сами с ними говорили?

– Лучше сделайте это вы, – покачал головой Стайвесант. – В допросах я не силен.

Ричер не ответил.

Он исчез так же внезапно, как и появился. Просто встал и вышел из конференц-зала. Дверь захлопнулась, а Ричер, Нигли и Фролих остались сидеть за столом в тишине и при ярком свете.

– Вряд ли вы здесь очень кому-то понравитесь, – проговорила Фролих. – Ведущих внутреннее расследование нигде и никогда особо не жалуют.

– А я и не хочу никому нравиться, – отозвался Ричер.

– У меня есть своя работа, – сказала Нигли.

– Возьми отпуск, – посоветовал Ричер. – Оставайся со мной, вместе не будем никому нравится.

– А мне за это заплатят?

– Не сомневайтесь, вознаграждение будет, – заверила ее Фролих.

– Ладно, думаю, это даже поднимет мою репутацию в глазах партнеров, – пожала плечами Нигли. – Ну знаете, все-таки работа на правительство. Мне бы сейчас вернуться в гостиницу, сделать несколько звонков и посмотреть, смогут ли без меня обойтись хоть какое-то время.