Джек Ричер, или Цена ее жизни
Шрифт:
Тот часовой, которого выбрал Гарбер, был в армейской кепке камуфляжной расцветки. Однако это был не тот камуфляж. Черные и серые полосы, заботливо предназначенные для того, чтобы создавать действенную маскировку в условиях города. Однако в лесу, пронизанном лучами солнца, они были совершенно бесполезны. Зайдя к часовому сзади, Гарбер замахнулся камнем. Аккуратно ударил его по затылку.
Удар получился слишком сильным. Проблема заключается в том, что все люди разные. Нет возможности сказать наперед, какого усилия окажется достаточно. Это не бильярд. Там для того, чтобы закатить шар в угловую лузу, требуется ударить по нему кием
– Проклятье! – выдохнул Гарбер.
Его не беспокоила этическая сторона проблемы. Нисколько не беспокоила. Сорок лет постоянного общения с крепкими, закаленными людьми, свернувшими на кривую дорожку, определили для него многие этические моменты. Гарбера беспокоили мухи. Человек, находящийся без сознания, мух не привлекает. Мертвый – привлекает. Кружащие в воздухе мухи подают тревожный сигнал. Предупреждают остальных часовых: один из вас убит.
Поэтому Гарбер незначительно изменил план. Забрав у убитого М-16, он прошел дальше, чем собирался первоначально. Остановился всего в двадцати ярдах от того места, где заканчивались деревья. Походил вправо и влево, пока не нашел каменистую россыпь в десяти ярдах от края леса. Именно здесь будет то место, где он незаметно проникнет на территорию противника. Укрывшись за деревом, Гарбер опустился на корточки. Разобрал винтовку и проверил ее состояние. Снова собрал и стал ждать.
В четвертый раз перекрутив назад видеокассету, Гарленд Уэбстер снова просмотрел то, что произошло. Мгновенно появившееся розоватое облачко, падающий охранник, второй охранник, пытающийся убежать прочь, резкий переход видеокамеры на общий план, чтобы захватить всю поляну. Второй охранник вдруг падает на землю. Затем долгая пауза. Потом сумасшедший рывок Ричера. Ричер раскидывает трупы, перерезает веревки, утаскивает Макграта под защиту леса.
– Мы ошибались насчет этого парня, – признался Уэбстер.
– Жаль, что здесь нет Гарбера, – заметил генерал Джонсон. – Я должен буду перед ним извиниться.
В наступившей тишине вдруг прозвучал голос адъютанта:
– У разведывательных самолетов горючее на исходе.
Джонсон кивнул.
– Отошли один назад. Теперь оба здесь больше не нужны. Пусть сменяют друг друга.
Адъютант связался с базой Петерсон, и через полминуты три из шести экранов в командной машине погасли. Самолет, летавший по внешнему кругу, развернулся и взял курс на юг. Второй перешел на более плавные круги, уменьшив фокусное расстояние объективов так, чтобы держать под наблюдением весь район. Крупный план поляны уменьшился до размеров монеты, и в правом нижнем углу появилось здание суда. Три одинаковых изображения на трех экранах, по одному для каждого из присутствующих в машине. Уэбстер, Джонсон и его адъютант подались вперед, прильнув к экранам. Внезапно в кармане Уэбстера запищала рация.
– Уэбстер? – послышался голос Боркена. – Ты меня слышишь?
– Да, слышу.
– Что случилось с самолетом? У вас что, пропадает интерес?
На мгновение Уэбстер задумался, как Боркен это определил. Затем вспомнил про инверсионные следы, чертившие высоко в небе своеобразную диаграмму.
– Кто это? – спросил он. – Броган или Милошевич?
– Что случилось
– Кончилось горючее. Он вернется.
Последовала пауза. Затем снова раздался голос Боркена:
– Хорошо.
– Так кто же это? – опять спросил Уэбстер. – Броган или Милошевич?
Но рация у него в руке просто умолкла. Щелкнув выключателем, он поймал на себе взгляд Джонсона. У генерала на лице было написано: «Как выяснилось, армейский человек оказался хорошим, а человек из Бюро – плохим». Уэбстер пожал плечами. Он постарался передать этим жестом огорчение. Постарался сказать: «Мы оба ошибались». Однако выражение лица Джонсона говорило: «Ты должен был знать».
– Это может создать определенные трудности, не так ли? – сказал адъютант генерала. – Броган и Милошевич. Тот из них, который не предатель, по-прежнему считает Ричера нашим врагом. А тот, который предатель, знает, что Ричер его враг.
Уэбстер отвел взгляд. Снова уставился на экраны.
Боркен убрал рацию в карман черного мундира. Побарабанил пальцами по судейскому столу. Окинул взглядом тех, кто вопросительно смотрел на него.
– Одной видеокамеры достаточно.
– Конечно, – согласился Милошевич. – Одна ничуть не хуже, чем две.
– Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нам сейчас помешали, – продолжал Боркен. – Поэтому прежде чем что-то предпринять, надо разобраться с Ричером.
Милошевич нервно огляделся по сторонам.
– На меня можешь не рассчитывать. Я остаюсь здесь. Хочу забрать свои деньги и убраться отсюда.
Боркен задумчиво посмотрел на него.
– Знаешь, как проще всего поймать тигра? Или леопарда? Выманить его из джунглей?
– Что? – недоуменно произнес Милошевич.
– Надо привязать к дереву козу, а самому затаиться и ждать.
– Что? – повторил Милошевич.
– Ричер пошел на все, чтобы спасти Макграта. Возможно, он также пойдет на все, чтобы спасти твоего дружка Брогана.
Услышав шум, генерал Гарбер рискнул продвинуться вперед еще на несколько ярдов – до самой опушки. Он присел на корточки. Сместился чуть влево, чтобы лучше видеть. Здание суда находилось выше по склону, прямо перед ним, обращенное к Гарберу южной стеной. Фасад был виден ему под острым углом. Крыльцо. Лестница. Гарбер увидел, как из здания вышла группа людей. Шестеро. Впереди двое, озирающиеся по сторонам, с автоматическими винтовками наготове. Остальные четверо несли человека, держа его за руки и за ноги лицом к земле. Это был мужчина. Гарбер определил это по голосу. Мужчина вырывался и кричал. Это был Броган.
Гарбера прошиб холодный пот. Он знал, что произошло с Джексоном. Ему рассказал об этом Макграт. Гарбер поднял винтовку. Прицелился в ближайшего из бородачей в камуфляже. Повел дулом справа налево, следя за его перемещениями, периферийным зрением наблюдая за остальными пятерыми. Но тут он вспомнил про заслон часовых, оставшийся у него за спиной. Поморщился и опустил винтовку. Шансы нулевые. У Гарбера было правило: заниматься текущей задачей до тех пор, пока она не будет решена. На протяжении сорока лет он проповедовал его, словно Священное Писание. В настоящий момент текущая задача состояла в том, чтобы спасти Холли Джонсон. Вернувшись в лес, Гарбер пожал плечами, отвечая на немой вопрос двоих человек, ждавших его.