Джек Восьмеркин американец [3-е издание, 1934 г.]
Шрифт:
— И гонг?
— Да, конечно. И гонг, и глобус, и карты, и даже библиотеку. Посуда в общей столовой. Вам придется отнимать вещи силой…
Кацауров почернел, замолчал.
Потом он заговорил мягко и укоризненно:
— Почему же вы так поздно сказали мне об этом? Мне кажется, что в наши тяжелые времена интеллигентные люди должны помогать друг другу. Ведь сейчас мне придется возвращаться в Москву. Не стану же я устраивать сам скандала в коммуне, я возьму поверенного. Иными словами, я совершенно напрасно потратил
Летнему было очень трудно удержать смех. Но он все-таки сдержался и ответил вполне серьезно:
— Я не специалист по части получения наследств. Я писатель. Может быть, я и ошибаюсь, и вам вернут вещи полностью и еще заплатят за пользование…
— Это коммунары-то? Извините. Я себе совершенно ясно представляю, что там может случиться. Поезжайте в коммуну вы, если вам хочется, а я туда не ездок.
Он вышел из вагона, не доезжая одного перегона до места назначения. Уходя, не простился с Летним и сильно стукнул дверью.
Через двадцать минут Летний сошел на знакомой станции.
Прежде всего он пошел разыскивать людей, которые могли бы рассказать ему подробности трагического происшествия в коммуне.
Он вернулся на станцию через полчаса и отправил в Москву телеграмму:
«Восьмеркин жив тяжело ранен жена умерла подробности письмом».
Третий удар
Вот что случилось в коммуне в ту памятную ночь. Выстрел прогремел близко от конюшни, и коммунары, не мешкая, бросились в сад. Николка бежал первым. В кармане у него был электрический фонарик, как-то подаренный ему Егором Летним.
Освещая себе дорогу, Николка заметил два тела на земле.
— Оба убиты! — закричал он, повернувшись назад. — Маршев, скачи в больницу за докторшей! Телеграмму дай прокурору на станции! Осторожно в дом их несите, может, живы еще. А мы дальше побежим.
Маршев вернулся во флигель, и сейчас же двор наполнился плачем и причитаниями. Татьяну и Джека перенесли в комнату Николки. Прибежал Чарли, охнул, схватил Джека за пульс. Рука била теплая, и пульс хоть слабо, но бился.
У Татьяны никаких признаков жизни не было.
Чарли начал быстро раздевать Джека. Одежда была прострелена и промочена кровью в трех местах: на груди, на ноге и на руке. Лицо у Джека было желтое и незнакомое. Пока Чарли раздевал его, он не издал ни одного звука. Чарли потребовал водки, йода и чистых полотенец. В коммуне оказались только полотенца. Йод был у Татьяны, но его не могли найти.
В это же самое время Сережка Маршев на паре лошадей скакал в больницу.
Пятеро
По топоту ног и треску сучьев иногда казалось, что впереди бегут двое-трое, но сколько именно — решить на ходу было нельзя. Только за садом, у пруда, Николка рассмотрел перед собой две фигуры.
Он закричал:
— Стой! Стрелять буду! — И дважды выпалил из нагана, не целясь.
Фигуры не остановились. Наоборот, прибавили шагу.
За прудом преступники, очевидно, решили, что правильнее бежать в разные стороны, чтобы запутать преследователей. Но маневр этот не принес им пользы: коммунаров было пятеро. Николка и Курка побежали за тем, что взял влево от пруда, остальные за другим, по дороге к Чижам.
В поле Николка почувствовал, что начинает уставать. Он был тепло одет и в высоких сапогах. На ходу Николка сбросил ватную куртку и прибавил шагу, и тут заметил, что фигура впереди как-то странно подпрыгивает.
Николка оглянулся и крикнул Курке:
— Эй, наддай шагу! Сейчас мы его застукаем!
Затем зажег свой фонарик, сделал еще несколько шагов и остановился. Впереди никого не было, и топот затих. Только кусты горбились под слабым светом фонарика.
Подбежал Курка, тяжело дыша.
— Ну?
— Пропал из глаз.
— Кусты обыскать надо, — сказал Курка. — Там и найдем.
Николка с фонариком обошел все ближайшие кусты, но не нашел никого.
— Эй, вылезай, видим! — закричал он наудачу. — Стрелять буду! — И выстрелил в дальний куст.
Никакого ответа.
Николка упал на землю и застонал от досады.
— Неужели и теперь не поймаем? Ведь позор! Позор!
— Может быть, те поймали? — предположил Курка. Николка вскочил.
— Нам хоть бы одного захватить! До остальных доберемся. Идем!
Они побежали назад. Вдруг Николка присел и потянул за собой Курку.
— Посидим немного. Может, он выскочит.
Они тихо сидели на земле. Кругом огромное темное поле, над ними — небо без звезд. Тоска.
Вдруг где-то далеко грохнул выстрел. Курка хотел было бежать, но Николка остановил его:
— Там справятся. Давай лучше еще по кустам пошарим. И они снова принялись обыскивать кусты, перекликаясь и пересвистываясь.
Трое коммунаров, побежавших по направлению к Чижам, очень скоро почувствовали, что преступник не уйдет от них. Он явно выдыхался, уставал, и расстояние до него все уменьшаюсь.
— Сейчас возьмем! — шептал Капралов. — Прибавь шагу, ребята.