Джекаби. Все мистические расследования
Шрифт:
– Э-э-э, после этого, сэр, – призналась я.
– Что ж, мисс Рук, давайте начнем сначала.
Так мы и сделали. Я рассказала ему все, от кобольда у меня на пальто до беззвучного плача, мучившего мистера Хендерсона, и принципа действия камертона Джекаби. Я объяснила все о Моне и о банши и как раз дошла до описания Хатун и ее шали частичной невидимости, когда в дверь постучали. Марлоу хмурился и время от времени закатывал глаза, но все же слушал меня внимательно, делая пометки в своей книжке.
– Продолжим чуть позже, – сказал он и кивнул полицейскому
Тот повернул ручку, распахнул дверь и тотчас вытянулся по струнке. В коридоре стоял комиссар Свифт, который никак не вписывался в простую практичную обстановку полицейского участка. На нем было все то же дорогое черное пальто с красным кантом. На голове у него был красный котелок. Уголки накрахмаленного воротничка торчали по обе стороны от темного шейного платка с изящным узором. Опираясь на блестящую трость, комиссар расправил плечи, когда мы с Марлоу обернулись в его сторону.
Шагая скованно, но уверенно, Свифт прошел в комнату допросов. Несмотря на ортезы, он старался идти как можно ровнее, стискивая зубы всякий раз, когда механизм тихонько поскрипывал в процессе движения. Он подошел к столу и встал рядом с Марлоу.
Старший инспектор не меньше моего удивился его появлению.
– Добрый день, комиссар, – наконец сказал он, почтительно кивнув. – Чем могу быть полезен?
– Продолжайте, инспектор. Я просто понаблюдаю. Кто у нас здесь? Я думал, вы допрашиваете печально знаменитого мистера Джекаби.
Комиссар взял записную книжку Марлоу и пролистал несколько последних страниц, изучая небрежные заметки.
– Это его сообщница, сэр, некая Эбигейл Рук. Я просто снимал показания.
– Вижу. – Свифт снова полистал его книжку. – Банши? Волшебная шаль? Серьезно? Тролли, мисс Рук?
Не скрывая своего скептицизма, он поднял глаза и встретился со мной взглядом.
– Тролль всего один, – робко ответила я. – И мне сказали, что он очень маленький.
– Мы почти закончили, – сказал Марлоу, потянувшись за книжкой. – Вы позволите?
Свифт бросил ее обратно на стол, не обращая внимания на протянутую руку Марлоу.
– Вы закончили. Не хватало еще, чтобы мой старший инспектор терял время на сказки, пока какой-то безумец разрывает мой город на куски. Вы хоть понимаете, какую тень все это на меня бросает? Представляете, как сильно падают мои рейтинги с обнаружением в моей юрисдикции каждого следующего тела?
– Да, комиссар. Я понимаю, но…
– Никаких но! Берите людей и возвращайтесь в город искать ответы! Этим вы и должны заниматься! Найдите мне убийцу!
Марлоу держался из последних сил и потому ответил не сразу. Я же не стала упускать свой шанс.
– Значит ли это, что я могу идти?
Свифт взглянул на меня, словно уже забыл, что я вообще была в комнате.
– Вы? Само собой, нет. Марлоу, не выпускайте их, пока все не закончится. Пускай не путаются у вас под ногами и не мешают вам делать вашу работу. Будут знать, как отнимать у нас время. Теперь мы хоть можем сказать прессе, что взяли подозреваемых под стражу. Публика любит быстрые меры. Правосудие
Комиссар на негнущихся ногах подошел к двери и кричал, пока к нему не подбежал тщедушный человечек в замшевом костюме и соломенной шляпе. Они исчезли за углом, и громкий голос комиссара постепенно стих.
Марлоу медленно закрыл свою записную книжку и отодвинул стул.
– Мы не закончили, – сказал он, а затем, забрав окровавленный камертон и карту Брагга, вышел в коридор.
Перепачканный офицер проводил меня обратно в камеру, и я рухнула на скамью. Зарешеченное окно на противоположной стене открыли, чтобы проветрить помещение. Пока меня допрашивали, начался дождь, и капли успокаивающе барабанили по карнизу, хоть и было немного холодно.
– Вы хорошо провели время? – спросил Джекаби, прислонившись к прутьям, разделявшим наши камеры.
– Хорошо ли я провела время? На полицейском допросе по поводу двойного убийства на второй день работы?
– Значит, нет.
– Было… познавательно, – признала я. – Я бы и не подумала, что такой человек, как Марлоу, заподозрит юную леди в убийстве. Мне даже приятна его вера в равноправие.
– Не стоит заблуждаться, – сказал Джекаби. – Ожидания общества определяются культурой и традициями. Не сомневаюсь, Марлоу знает немало архетипов опасных женщин. Ла Йорона и ее убитые дети, сирены и разбитые корабли, Ева и яблоко.
– Спасибо, мне от этого гораздо лучше, – вздохнула я и прислонилась к стене.
– Так Марлоу и вас подозревает? Полагаю, он даже бедного Дугласа успеет в чем-нибудь обвинить, пока все это не закончится.
Я рассказала детективу о драматичном визите комиссара и продлении нашего ареста.
– Мне бы хоть раз увидеть, как Марлоу потеет, – усмехнулся Джекаби.
Поднявшийся ветер свистел между зданий. В окна стучал дождь. Похоже, для снега стало слишком тепло, хотя на улице было промозгло. Я невольно поежилась, но не от холода. Дежурный офицер забрал мое длинное, сшитое по фигуре пальто, но тяжелый жакет Дженни оказался очень теплым, в самый раз для холодной погоды. Что-то другое вызывало во мне дрожь. Хотя была только середина дня, затянутое тучами небо стремительно чернело.
– Что ж, полагаю, нас еще не скоро отпустят, – сказала я, стараясь не падать духом. – Пожалуй, нам стоит здесь обустроиться. В тюрьме ведь кормят? Я с самого приезда как следует не ела.
Джекаби, казалось, погрузился в раздумья. От напряжения его брови сошлись к переносице.
– М-м-м? Ах, да. Кормят здесь неплохо, если вы, конечно, любите кукурузную кашу.
– Мне стоило раньше попасть под арест, нам бы и комнату не пришлось расчищать.
Ветер завывал все громче, и в какой-то момент его внезапный порыв пронесся по участку. Бумаги полетели в разные стороны. Плотно прикрыв окно, грузный дежурный офицер поспешил вернуть все на место. Хоть окна теперь и были закрыты, снаружи доносился рокот урагана.