Джеки Чан. Я счастливый
Шрифт:
Как-то раз, закончив рабочий день, я собрался уже ехать домой, как вдруг заметил одного человека. Я никак не мог понять, почему он был таким высоким, но, приглядевшись, я увидел, что он сидит на носороге. И я немедленно сказал водителю: «Остановите машину! Я тоже хочу покататься на носороге». Тогда же я попросил операторскую группу, чтобы они установили спереди камеры, — я хотел заснять этот эпизод. Когда я только сел на носорога, ощущения были поистине потрясающими! Дикий зверь вел себя очень хорошо, его можно было гладить и даже немного потрепать за ушко.
Когда же все отошли в сторону и уже приготовились снимать, мне передали длинное копье, чего
Вообще, если по сценарию нужно снимать животных, важно не только их уважать, но и тренировать. Когда мы работали над картиной «Шанхайский полдень», по сюжету нам требовалось снять табун лошадей. Примерно за полгода я попросил своих помощников отыскать помещение и тренировать там лошадей, чтобы они привыкли к работе на съемочной площадке. Ежедневно мы ставили там камеры, приучали их к вспышкам, звукам стрельбы, рядом стояли люди с отражателями. И после подобных тренировок те лошади привыкли ко всему и уже не боялись во время съемок.
«Молодой мастер». (Фото вверху)
«Кто я?». (Фото внизу)
Съемки этого фильма в основном проходили в Испании и Марокко.
В Марокко мы все снимали в пустыне. Каждый день мы вставали в четыре часа утра и примерно в шесть начинали работать — снимать после полудня было уже невозможно. К тому времени оборудование настолько нагревалось, что к нему нельзя было прикоснуться, к тому же мы переживали, что пленка может попросту сгореть. Поэтому нам ничего не оставалось, кроме как завершить работу. В течение второй половины дня мы отдыхали, что для нас было крайне непривычно, — мы привыкли работать быстро и постоянно переживали, что тратим время впустую. Я и сам не мог сидеть спокойно на месте.
Мы снимали там целый месяц. В соответствии с заведенными в Марокко порядками съемочная группа отдыхала раз в неделю. И в этот выходной я совершенно не знал, куда себя деть. Вокруг места, где мы жили, раскинулась пустыня, и пойти было абсолютно некуда. В открытом бассейне при отеле лежал толстый слой песка, никаких других развлечений не было, и мы очень скучали. Поэтому я попросил продюсера поговорить с местными работниками; нельзя ли как-нибудь договориться, чтобы мы не отдыхали в этот день, а все же продолжали снимать хотя бы за двойную ставку. Но эта затея не увенчалась успехом: марокканские члены съемочной группы проводили свой выходной возле бассейна, выпивая и болтая, и наотрез отказались трудиться.
В следующий наш выходной я снова не находил себе покоя. Мне не сиделось в моем номере, и я вышел к ним поболтать.
— Вот посмотрите, раньше закончим — раньше сможем собрать вещи и поехать домой, а вам мы заплатим вдвое
— А зачем нам столько денег? — удивились они.
— Ну я не знаю, потратите их на что-нибудь… — не понял я.
— Вот-вот! Нам вполне хватает заработанного, зачем нам больше? Мы не будем знать, что с ними делать. Сегодня — выходной, и мы будем отдыхать.
И на это мне уже нечего было возразить.
«Доспехи Бога-2: операция Кондор».
Быть актером в Америке и в Китае — две разные вещи. На съемочной площадке в Гонконге я привык заведовать всем, в Штатах же мне нужно было адаптироваться к западному методу работы. Я приехал в США в качестве актера. Ежедневно один из членов съемочной команды приглашал меня в трейлер, а если я просил посмотреть на площадку, мне говорили, что еще не все готово. И мне приходилось сидеть в трейлере и ждать, а они приносили мне газеты, журналы, фрукты и постоянно спрашивали, не нужно ли мне что-либо. И я отвечал, что нет. И вот так просто я сидел там и ждал, пока, наконец, мне не сообщали: «Готовимся через пять минут».
И вот спустя пять минут перед моей дверью уже стояли костюмер и гример. Попросив разрешения зайти, они начинали крутиться вокруг меня. Вообще мне кажется, со мной ничего особенного делать и не надо — у меня и так всегда простой имидж, но это их работа. Обычно мне помогает поправить прическу и наряд моя ассистентка, но подобное поведение вызвало бы недовольство этих людей. После грима я покидал трейлер и выходил готовиться к съемкам. На площадке к тому времени уже ставили мой стол и какие-нибудь мелкие вещицы, которые могли мне понадобиться — все было очень профессионально.
Мне не особо нравится стоять на месте. Если съемки происходят в Гонконге, никого не заботит разделение труда, в случае если мне что-то потребуется, это сделает тот, кто оказался ближе всех.
Например, если реквизитор стоит далеко, а члены моей команды на месте, то они без проблем исполнят мою просьбу. Я и сам действую по такому же принципу: если что-то нужно сделать, а я оказываюсь поблизости, то почему бы и нет? Помимо всего прочего мне просто нравится так работать.
В Штатах же все иначе. Если режиссер просит переставить какую-либо вещь, работник на площадке ответит: «Хорошо, сейчас!», а затем не спеша сделает то, что нужно. Никто никогда не будет бежать. По правилам, установленным американским профсоюзом, если ты просил кого-то об услуге и потребовал сделать это немедленно, а человек споткнулся и упал, вся ответственность ляжет на тебя, и, вероятно, ты потеряешь деньги. И я не раз наблюдал, как работники не торопясь подходили, чтобы поднять и унести ту или иную вещь.
Как-то раз во время съемок «Смокинга» меня подвесили в воздухе, дул сильный ветер. Как назло оператору потребовалось поменять объектив, и он крикнул вниз: «Принесите мне семьдесят пятый объектив!» И я наблюдал, как один человек из операторской группы двинулся в его сторону, держа в руке объектив, по пути поздоровался с кем-то, перекинулся парой фраз и только затем продолжил идти. Если бы это произошло в Гонконге, я бы уже давно обругал этого человека: «Нас тут несколько сотен, и все дожидаются тебя одного, а к тому же я еще и вишу в воздухе!» Но здесь у людей свой ритм работы, который следует уважать.