Джентльмены чужих писем не читают
Шрифт:
Хмырь – а это был хорошо одетый круглолицый молодой человек с подбитым глазом и очевидным недостатком волос и зубов – ополовинил лопесову кружку и гордо оглядел полный народу зал. Этот никому не известный в заведении Сиско Гитераса клиент весь вечер сидел в дальнем тёмном углу заведения и усердно накачивался кактусовой водкой, удивляя количеством выпитого даже видавших виды официантов. Официанты ничуть не препятствовали клиенту таким варварским способом проверять свой организм на выносливость. Во-первых, вид молодого человека вызывал определённое сочувствие: его проблемы были, как говорится, написаны у него лице. Во-вторых, у Сиско
Молодой человек, выпив водки столько, что вокруг за столиками начали шептаться, сходил в serviсio отлить, а когда вернулся, своего столика не нашёл, и, подойдя к первому попавшемуся, бессовестно покусился на бесхозное пиво, которое там стояло. Сам Сиско Гитерас, спинным мозгом ощутив приближение скандала, вышел из своего кабинета в накуренный зал и встал возле стойки, почесывая круглое брюхо. Предчувствие его не обмануло. Круглолицый молодой человек закричал по-гиперборейски (к счастью, никто в заведении его не понял) что есть силы:
– Э-э-эх! Чтоб-твою-мать, ребяты!!! Гори оно на хрен всё огнем!!!
С этим боевым кличем он взобрался на стол, за которым перед этим сидели Лопес с Мигелем, и принялся отплясывать что-то скифское, держа лопесову кружку с пивом в правой руке и умудряясь при этом пиво не проливать.
К танцору приближались сразу двое менеджеров по поддержанию порядка. Они, впрочем, не спешили: безобразие, конечно, нет слов, но ведь тоже публике развлечение, а публика зачем сюда пришла? – развлекаться. Вот пусть и развлекается, пока у стриптизёрши перекур.
Стащить со стола пляшущего круглолицего молодого человека с фингалом под глазом оказалось делом нелёгким, поскольку молодой человек всем попыткам прервать его безумный танец яростно сопротивлялся, пинаясь во все стороны ногами. В конце концов его, конечно, стащили. Случилось это после того, как кому-то пришло в голову направить на него со сцены яркий прожектор. Танцор застонал, закрыл глаза руками и сопротивляться перестал.
Забегая вперед, скажем, что в тот вечер ему добавили для симметрии фингал также и под второй глаз, а потом, уже в другом месте, накостыляли по шее, и утром на рассвете, проснувшись под каким-то медным всадником в одном ботинке, без документов и без копейки денег, Валерий Павлович Мещеряков понял, что он, как фон Штирлиц, никогда ещё не был так близко к провалу. То есть к позорному изгнанию из резидентуры, срочной эвакуации из страны и должности заведующего дровяным складом где-нибудь северо-восточнее славного города Чита.
Уж дядя Петя бы постарался, чтобы ближе чем на пять тысяч вёрст к нему племянничка впредь не подпускали.
Глава 23. Ось воны яки, сексуальны маньяки!
Пульс сделался сто пятьдесят. Двести. Шаррршавые ладони вспотели, пальцы сжались в кулаки.
Иван проснулся и первым делом схватился не за Степана Ивановича, а за мобильник. Нет, никто с ним связаться не пытался. Ложная тревога. Этот звонок ему приснился.
Время было восемь: вполне можно было бы ещё придавить часа два, но не спалось. Он сполз с гостиничной койки на пол с целью отжаться раз пятьсот, чтобы сбросить остатки соблазнительного сна, но на первой сотне остановился, встал, пошёл под душ. Силы ему сегодня могут понадобиться.
Да, силы ему сегодня могут понадобиться. Поэтому – часок в падмасане, и подышать, подышать: сорок циклов капалабхати
Но сперва – скупнуться в океане и слегка позавтракать. Ананасовый йогурт, плавники рыбы тибурон в сметане с базиликом, кофе. Нет, кофе – лишнее. С пробуждённой Кундалини, да плюс кофеин – от этого можно из штанов натурально выпрыгнуть.
58
Примерно так: поза “лотос”, и дышите животом, зажимая попеременно разные ноздри, задерживая дыхание, напрягая то сфинктер, то прочие мышцы живота, а потом встать на голову, а потом – на лопатки… Попробуйте как-нибудь сами вместе с партнершей. Обхохочетесь.
Всю жизнь Иван считал всякую йогу с буйдизмом, равно как и прочие мистического свойства конфессии, полной чушью и надувательством, а когда сам попробовал – изумлению его не было предела: срабатыват, блин! Если, конечно, тебя пользует правильный гуру, а не шарлатанская морда с запасом гремучих слов, бубном и руками загребущими, коих по земле грешной, духовной жаждою томимой, ходит-бродит девяносто девять процентов, если не больше.
Ну, уж в ГРУ ему подобрали гуру – самого настоящего. Бледный и стройный мужчина, которому на вид можно было дать и 25, и 55, с неприметным интеллигентным лицом, он представился Дмитрием Семеновичем, но называть себя по имени почему-то Ивану не велел.
– Если хотите стать йогом – станьте им, – сказал Дмитрий Семенович. – Только и всего. Всё в мире проще, чем мы себе это обычно представляем.
– Я не то чтобы хочу стать йогом, – ответил Иван неуверенно. – Надо. Служба.
– Хм, – сказал гуру, с интересом посмотрев на Ивана. – Ничего, вам в конце концов понравится. Прежде всего надо выделить главное. Вы имя ему уже придумали?
– Кому? – спросил Иван.
– Ему.
– Да кому ему?..
– Своему эсхатосу.
Иван обалдел.
– Ладно, до этого мы ещё дойдем, – сказал инструктор. – А пока начнем с азов. Конспектов вести не будем, не Ленина труды изучаем, куда более серьёзную дисциплину, так что всё, что я вам скажу, запоминайте на слух. Перво-наперво запомните, что от мозгов в этом деле – вред. Мозги надобно научиться отключать на время акта. Умеете отключать мозги?
– На трезвянку?
– Естественно.
– Нет.
– Если мозги работают, шарики крутятся, шестеренки скрипят – никакая йога вам не поможет. Сколько ни повторяйте “Ом намашивая”, хоть все 1008 раз, сколько ни говорите себе, что он у вас есть Логос, а значит, и Шабда Браман, но ни в коем случае не Ишвара…
– Это тоже запоминать? – с ужасом перебил его Иван.
– Это можно не запоминать, это наглядный пример. Разве только в факультативном порядке, если потом захотите в эти дела въехать с головой…
– А кто он– то? О ком речь?
– А это уже вопрос номер два. Садитесь в падмасану.
– Во что? – Иван оглянулся по сторонам.
– В “лотос”. В позу лотоса. Вы и этого не знаете?..
– Почему же не знаю, – обиделся кэмээс по офицерскому многоборью и, поворочавшись, не без труда принял требуемую позу. Дмитрий Семенович с тонкой улыбкой наблюдал за молодым лейтенантом, запутавшимся в собственных ногах.