Джейк Рэнсом и воющий сфинкс
Шрифт:
— Анкх Тауи погиб столетия назад. Если мама и папа оказались здесь… и не сумели выбраться…
Закончить фразу он не смог.
Лицо Кэди потемнело:
— Тогда они умерли. Много лет назад.
Марика бросилась к девушке и заключила ее в объятия. Ее изумрудные глаза встретились с глазами Джейка:
— Ты не можешь знать наверняка…
Бачуюк кивнул:
— Песок — это река. Течет туда и сюда. Никогда не останавливается.
Джейка одолевали мрачные мысли, а смутные философствования юного ура отнюдь не способствовали перемене настроения
И тут Кэди быстро обняла Марику в ответ и отступила со словами:
— А ведь Бачуюк-прав!
Джейк в изумлении уставился на сестру.
Она обреченно вздохнула и развела руками:
— Джейк, неужели ты не понимаешь? Бачуюк говорит о вре-ме-ни! А песок — всего лишь метафора! На английский нужно было ходить, а не всякой чепухой заниматься! Он хочет сказать, что время — оно текучее. Как река. — И Кэди поводила ладонью взад-вперед. — И по ней можно плавать туда и сюда. Вот мы, к примеру, — мы же именно так плаваем! Так что мама с папой, может, уплыли отсюда?! Уплыли куда-нибудь еще!
Джейку очень хотелось поверить в это, однако отчаяние оказалось сильнее. Но слова Кэди зажгли в его сердце крохотную искру надежды. Сестрице нельзя отказать в правоте. В конце концов, кто знает наверняка, где — точнее, когда, ведь речь идет о путешествиях во времени — находятся сейчас их родители? Наверняка Джейк знал только одно: надо побыстрее убираться отсюда.
Он повернулся к дверям, и на него тут же, едва не сбив с ног, налетел Пиндар.
— Джейк! Ты это видел?!
— Ты о чем?
Пиндар потащил его вдоль стены и поставил перед картиной:
— Вот это! Смотри, что в руке у твоей матери!
Запечатленное в мозаике лицо настолько потрясло Джейка, что он не заметил очевидное: в правой руке мама держала кристалл. Рубин, идеально обточенный в виде шара и по виду очень похожий на глаз.
— А размер-то у него такой же, как у изумруда, который ты забрал!
«А ведь Пиндар, похоже, прав…»
Джейк запустил руку в рюкзак и вытащил зеленый кристалл. Он ведь так его толком и не разглядел. Джейк поднял камень к свету факела. В красноватых отблесках пламени ясно виднелась черная полоса, подобная жиле обсидиана: она пересекала всю поверхность кристалла. Из-за этого изумруд очень напоминал кошачий глаз.
Камень, с которым стояла на картине его мать, выглядел так же. Тот же дефект огранки… В этот момент Джейк почувствовал, насколько они с мамой близки. В руках у него кристалл! Можно сказать, близнец, только цвет другой! И она наверняка его забрала — в Анкх Тауи. Да, они с мамой похожи — еще и в этом…
Он опустил камень и поймал на себе взгляд старика. Тот стоял, странно задумчивый, а в глазах светился острый ум — прежде старик его не выказывал… А затем он поскреб в бородище, выудил оттуда кого-то маленького и шевелящего множеством лапок, засунул в рот и с хрустом разжевал.
Заскрипела открывающаяся дверь, Джейк подпрыгнул от неожиданности, а потом махнул рукой: всем лечь! По залу разнеслось эхо голосов — в храм Времени вошли
Ага, вот они, стоят прямо под факелом у дверей. Парочка быстро огляделась, а затем пригнулась, словно попала сюда незаконно и вынуждена таиться. Первого — тонкого, как прут, — окутывала похожая на сутану черная хламида братства Крови Ка, а второй, напротив, отличался тучностью, округлое брюхо так и выпирало из-под тончайшего льна. Толстый осторожно переступал ногами, обутыми в мягкие сандалии дворцового служителя. Судя по красному макияжу и подведенным черным глазам, это был кто-то высокопоставленный, возможно вхожий к самому фараону.
Видимо, эти двое пришли сюда, чтобы побеседовать подальше от любопытных взглядов и ушей. Однако здесь голоса слышались четко, словно они говорили у Джейка над ухом. Хорошая в этом зале акустика…
— Кри успокоил девчонку, — прошипел жрец. — Возможно, ненадолго, но успокоил. Правда, она что-то подозревает. А когда фараон примет эликсир ночной тени и уснет мертвым сном, девчонка точно начнет задавать лишние вопросы…
— Какое твоему хозяину до этого дело? — пробормотал другой.
Он подкинул на ладони черный каплевидный флакон.
— Кри не желает больше ждать. Мы принесли жертвы, и знамения говорят: настало время действовать.
Жрец Крови Ка выудил из складок своего одеяния второй флакон и протянул его дворцовому служителю.
Тот попятился. Густо подведенные глаза широко раскрылись от страха:
— Дать настой дважды? Нет, нет! Это убьет его!
— Вот именно, — прошипел жрец, покачивая флакончик. — Ты дашь настой дважды, а пустую бутылочку оставишь в спальне Нефертити…
Его собеседник заинтересованно приблизился.
— Ах вот оно что… Вы хотите обвинить во всем принцессу… Нефертити отравила фараона… Хм…
И сановник одобрительно покивал. Жрец снова протянул ему флакон:
— Дашь настой дважды. И двое падут.
На этот раз служитель принял крохотный сосуд и засунул его в необъятный рукав.
— Когда оба умрут, дорога к трону будет свободна. И твой господин воспользуется этим.
— Именно. Кровь Ка займет свое законное место у кормила государства!
Жрец развернулся, его черные одежды взметнулись, как крыло нетопыря. Оба поспешили к выходу. Громко хлопнула, закрываясь, дверь.
Джейк со спутниками осторожно поднялись.
Марика заломила руки:
— Что же нам теперь делать?
Вместо ответа Джейк решительно зашагал к выходу:
— Нужно уходить отсюда. Если фараона убьют, они перекроют все выходы из дворца. Нам нельзя попадаться — тем более когда пойдут слухи, что его траванули…
Марика поспешила следом:
— Но, Джейк, мы же не можем просто взять и уйти, пока будут убивать отца Нефертити! Они собираются взвалить на нее всю вину!
— Нефертити отправила нас в темницу, — нетерпеливо отмахнулся Джейк. — С чего это мы должны ей помогать?