Джеймс Хеллборн. Трилогия
Шрифт:
Хеллборн подъехал к воротам посольства в девять ноль шесть. И не угадал. Вирджиния уже сидела на ступеньках.
– Оформление бумаг заняло немного больше времени, чем я рассчитывал, - извинился он.
– Но мы легко компенсируем эти минуты.
– Ничего страшного, - улыбнулась она.
От вечернего платья не осталось и следа. Мисс Вульф была облачена в джинсовый костюм, меховую куртку и высокие горные ботинки. Хеллборн одобрительно кивнул.
– Похоже, вы опытная путешественница.
– Облазила все шотландские горы на каникулах. И несколько
– Куда мне положить рюкзак?
– Бросайте на заднее сиденье, - неуверенно сказал лейтенант.
– Только мы ведь еще сегодня вернемся...
– Да он совсем пустой! Фотоаппарат, запасная куртка, термос, бутерброды...
– поведала мисс Вульф.
– Бутерброды - это лишнее. Неужели бы я оставил вас голодной?! Хотя...
– задумался альбионец.
– Без обид, мистер Хеллборн - я не избалована, но иногда меня пугает ассортимент придорожных кафе... или что вы там захватили с собой.
– Стандартный армейский паек, - уныло кивнул Джеймс, и тяжелый "лендровер" плавно тронулся с места.
– Мы будем на месте примерно через час, - объявил он, сворачивая на соседнюю улицу.
– Можно было и быстрее, но...
– ...неприятности с законом нам ни к чему, - догадалась мисс Вульф.
– Как вам нравится наша столица?
– спросил Хеллборн, поскольку не успел придумать ничего лучшего.
Вирджиния ответила не сразу. Бросила короткий взягляд налево, потом длинный - направо. Встречных и обгоняющих машин было совсем немного, если сравнивать с европейскими городами, но даже будь это не так, пробки Фрэнсисбергу не грозили еще много лет. По главному проспекту машины могли двигаться чуть ли не в шесть рядов. То есть в двенадцать, если считать оба направления. Движение в Альбионе было правосторонним, поэтому доминировали экипажи американских и континентальных марок. Людей на улицах было также немного, альбионцы серьезно относились к рабочему дню. Но, разумеется, люди и машины не были самыми интересными деталями наблюдаемого ландшафта.
– Просто другая планета, - очень удачно ответила она и обеспечила этому разговору блестящее будущее.
– Ни в одной из наших колоний я такого не видела. Где бы не появлялись англичане, они старались принести с собой хоть немного родной архитектуры. Но здесь?...
– Ни в одной стране мира англичанам не доставалось такое множество пустых и благоустроенных домов, - заметил Джеймс.
– И уже второе и третье поколение альбионцев не признавали другой архитектуры. Кроме всего прочего, она отлично подходит для нашего климата. Конечно, время от времени в Альбион прибывал новый губернатор с замашками великого строителя... Пока очередного из них не сбросили в Горячее озеро.
– Да здравствует Революция!
– подхватила Вирджиния, и когда Хеллборн удивленно покосился на нее, напомнила: - Я ведь еще и американка.
– И какую из своих революций американцы сегодня считают самой успешной?
– осторожно поинтересовался Джеймс.
– Все до одной. И пусть ни одна из них не дала полной независимости, но каждая прибавляла прав и свобод.
"Через несколько дней у нас появится великое множество причин для гордости", - подумал Хеллборн и незаметно вздохнул.
– Обратите внимание, слева по борту Большой императорский дворец, - тоном профессионального гида объявил он.
– У вас до сих пор есть император?
– Вирджиния покачала головой.
– Удивительно...
– Сенат, консулы и так далее, - похвастался Хеллборн.
– Отцы-основатели были большими поклонниками Римской республики. К их чести, они не стали копировать ее досконально и добавили несколько институтов из других времен и народов. Но система работает.
– Гражданские войны являлись частью системы?
– ехидно уточнила она.
– Конечно, - убежденно кивнул Джеймс.
– Одна из них превратила первого консула в императора, а вторая низвела императора до уровня важного, но рядового министра. В Конституции записано право народа на вооруженное восстание против тиранического или некомпетентного правительства. Понимаете, с точки зрения банальной эрудиции каждый отдельно взятый индивидуум...
– Хватит, хватит!
– мисс Вульф энергично замахала руками.
– Расскажите лучше что-нибудь о прежних домовладельцах. Неужели они все вымерли?
– Вымерли, были убиты, принесены в жертву, - уточнил Хеллборн.
– Все было кончено максимум за пятнадцать лет. Уже четвертая по счету экспедиция не нашла в Альбионе ни одного живого египтянца.
– Египтянина?
– переспросила она.
– Египтянца, - поправил Хеллборн.
– Наши предки называли их "египтянцы". Не совсем грамотно с точки зрения толстых кембдрижских словарей, но именно это имя прижилось. Надо ведь как-то отличать их от "настоящих" африканских египтян. Уже в просвещенные времена кабинетные ученые мужи пытались приклеить к ним другие прозвища вроде "прото-альбионцы" или "антиподы", но потерпели неудачу. Египтянцы и все тут. Боюсь, их настоящего имени мы не узнаем уже никогда.
"Если только профессор не ошибся..." - промелькнула и тут же спряталась мысль.
– Но почему египтянцы?
– По той же причине, что и американские "индейцы", которые не имеют никакого отношения к Индии. По ошибке. Просто один из офицеров сэра Фрэнсиса Дрейка увидел пирамиды, у него в голове загорелась лампочка...
– Как вы сказали?
– удивилась Вирджиния.
– "Загорелась лампочка?"
– Ну, пришло озарение, просветление, - пояснил он.
– Посетила гениальная мысль. Наш провинциальный жаргон, привыкайте, - улыбнулся Джеймс.
– Так вот, начитанный был парень, слишком образованный для своего темного века. Увидел пирамиды и сразу вспомнил про Египет. И все, имя приклеилось навеки. Когда здесь правили испанцы... все шесть месяцев, - ухмыльнулся коварный альбионец, - на картах даже значилось " Virreinato del Nuevo Egipto del Sur", вице-королевство Новый Южный Египет.