Джеймс Хеллборн. Трилогия

Багрянцев Владлен Борисович

На этот раз Джеймс понял все, потому что человек говорил по-русски.

– Слава Богу, они живы, - констатировал тот же голос.

– Это ненадолго, - возразил ему другой. Тоже знакомый.

– Заткнись, идиот!
– И еще несколько слов на непонятном славянском языке.

Странные личности в дождевых плащах немедленно потащили Хеллборна и Патрицию в неизвестном направлении.

Гром и молния.

Потоки небесной воды немного освежили Хеллборна и его память. Он вспомнил, кому принадлежали голоса, говорившие по-русски.

Первый - товарищ Суздальский,

буквально несколько часов назад покинувший Дворец Высоких Собраний в петросибирском мундире.

Второй - вот уж действительно неприятная встреча.

"Надпоручик" Новосельцев, Евгений Петрович. Советский резидент на Острове Черепов.

В прошлый раз этот парень собирался его убить. Больше того, именно благодаря ему Джеймс Хеллборн посетил волшебную планету Спекуляцию и насладился ее чудесами.

Надо будет обязательно сказать ему "спасибо", сто тысяч чертей.

Гром и молния.

* * * * *

Вилла стояла на отшибе, на самой границы Ла-Марсы и пустыни, окруженная рощицей апельсиновых деревьев. Хорошо устроились, отметил Хеллборн, и неудивительно, что прогуливаясь по улочкам пригорода, мы не наткнулись на советское шпионское гнездо раньше.

У Джеймса складывалось впечатление, что он оказался в самой серьезной заднице со времен пребывания в индоокеанском лагере. В ходе их предпоследней встречи товарищ Новосельцев вел себя слишком прямолинейно и недвусмысленно. СМЕРШ приговорил Хеллборна к смерти. СМЕРШ шутить не любит. СМЕРШ все-таки добрался до него, и если его не прикончили прямо на дороге, то почему? Ответ прост и очевиден, если не сказать "банален" - прежде чем пристрелить Джеймса Хеллборна, советские агенты попытаются извлечь из него всю возможную полезную информацию. Все разведки так делают.

Гром и молния!

Машина въехала прямо в гараж. Второй лимузин, в который пленители затолкали Патрицию, остался снаружи. Хеллборна протащили по мрачным коридорам и доставили в столь же мрачную полуподвальную комнату, где не было ничего, кроме трех массивных кресел с бронзовыми подлокотниками и трех деревянных стульев. Джеймса бросили в одно из кресел и приковали наручниками. После этого Суздальский снова отдал команду на непонятном славянском языке, и его загадочные подручные удалились. Дверь не просто захлопнулась - ее заперли на ключ. В комнате остались трое - Суздальский, Новосельцев и Хеллборн.

Гром и молния.

Из настенных часов выпрыгнул механический попугай (африканская экзотика!) и мерзким, скрипящим, несмазанным голосом трижды прокаркал:

– Два тррридцать!.. Два тррридцать!.. Два тррридцать!...

– Ну и погодка, - констатировал Суздальский, подойдя к окну.
– Отвратный ливень. Как будто не африканское лето, а петроградская осень.

– Альбионская весна, - в тон ему отозвался Хеллборн.

– Мы собрались здесь не для того, чтобы обмениваться ностальгическими воспоминаниями, - заметил советский разведчик, бросая свой плащ на спинку стула.

– Верно, - согласился Хеллборн.
– Грязные убийцы! Вы не имеете права. Ваши действия преступны и противозаконны. Вам придется за это ответить! Вы вообще

отдаете себе отчет?!..

– Это будет длинная ночь...
– пробормотал Новосельцев.
– Можно, я его ударю?

– Ни в коем случае, - отрезал Суздальский.
– Это не наш метод. Мы же не фашисты.

– И где Патриция?
– продолжал Хеллборн.
– Что вы с ней сделали?!

– Ничего, - сообщил Суздальский, устраиваясь в кресле напротив.
– С ней все в порядке. Она в соседней комнате. Пока.

– Пока?! На что вы намекаете?!
– возмутился Джеймс.
– Вы не знаете с кем связались!
– Он выпятил грудь, облаченную в карфагенский мундир.
– У меня важные друзья в правительстве Спаги, и они будут нас искать.

Русские шпионы переглянулись.

– Даже если так, - пожал плечами Суздальский, - мы постарались замести следы. Здесь вас никто искать не будет.

– Вы просто страшно заблуждаетесь. И вы еще за это заплатите, - пообещал Хеллборн.

– Достаточно, мистер Хеллборн, - поморщился Суздальский.
– Все это пустые сотрясения воздуха. Вы ведь меня помните? Вот уж не думал, что нам придется встретиться снова, да еще в столь необычных обстоятельствах! Хотя... После Шпицбергена - стоит ли удивляться? С некоторых пор альбионцев можно встретить в самых неожиданных местах. Лезут и лезут, без мыла и смазки...

Новосельцев, уже сидевший в другом кресле, хохотнул. Хеллборн промолчал, пытаясь понять и переварить замысловатое оскорбление.

В наступившей тишине в дверь постучали.

– Я открою, - вызвался Новосельцев, как младший по званию. В комнату на секунду заглянул один из славянских головорезов, что-то коротко доложил и снова скрылся за дверью.

– Кто они такие?
– поинтересовался Хеллборн.

– Желтогорцы, - машинально ответил Суздальский, но тут же вернулся к основной теме разговора.
– Я недооценил вас тогда...

"Желтогория, - вспомнил зарывшийся в глубины памяти Джеймс Хеллборн, - она же Монтефлавия, крошечное адриатическое княжество, член Трансбалканской Федерации, бедный и воинственный народ, прекрасные наемники и телохранители. Служат повсюду, от кальмарских берсерков до легионов Доминации..."

– ...один сопливый офицер и три конвойных морпеха, - продолжал советский разведчик.
– Кто мог предположить, что вы играючи с ними справитесь!

– Это не я, это риттмейстер Браге, - машинально возразил Джеймс.

– Вы знаете, с некоторых пор я не верю в эту версию, - заметил собеседник.
– Вот и сейчас, вы слишком поспешно стали оправдываться. Впрочем, что было, то было. А la guerre comme а la guerre. Вы бежали из плена в самый разгар боевых действий, убив при этом несколько советских солдат и офицеров. Разумеется, после этого вы вряд ли могли рассчитывать на любовь и симпатии советских граждан, но с юридической точки зрения претензий к вам быть не может. Особенно после того, как наши страны подписали мирный договор и вступили в войну против общего белголландского врага. Но вот ваши грязные игрища в Харбине - совсем другое дело. За это вы и были приговорены к смерти Судебной Коллегией СМЕРШа.