Джеймс Хеллборн. Трилогия

Багрянцев Владлен Борисович

– Конечно, историк, так я и получил эту работу, - пробормотал Хеллборн.
– Но этот вопрос следует задавать не историку, а психиатру. Психиатр лучше объяснит, в чем тут дело. Немцы... Немцы везде одинаковы, во всех мирах. Немцы считают себя невинной жертвой ненавистного мира, жертвой всеобщего заговора низших рас и неполноценных народов. Немцы не способны признавать свои ошибки. Мы могли игнорировать то, что происходило в Испании или Эфиопии, но в конце концов поняли из длинного списка собственных потерь - что значит смотреть в другую сторону. Люди доброй воли давно поняли, по ком звонит колокол, но

только не германцы! Нет! Они по-прежнему следуют за своими богами войны, маршируют под звуки Вагнера, их глаза с восторгом устремлены на волшебный меч Зигфрида, и они знают подземные места тайных собраний, в существование которых ты можешь и не поверить. Германская мечта пробудилась к жизни, и немец в сверкающей броне спешит занять свое место под знаменами тевтонских рыцарей. Человечество ждет своего Мессию, но для немцев Мессия - это не Принц Мира. Нет. Это еще один кайзер... еще один фюрер... Немец от головы до ног - это бронированная пехота, производитель машин, у них и нервы, я думаю, другого состава. Шах! Шах и мат! Они были разбиты, оккупированы, поставлены на колени, репарации были растянуты на шестьдесят шесть лет. Они ничего не поняли и ничему не научились.

– Оккупированы, поставлены на колени, репарации...
– протянула собеседница.
– Здесь заключалась ошибка. Нельзя было унижать великую нацию.

– Конечно, - охотно согласился альбионец.
– Поэтому на сей раз никто ошибку повторять не будет. Их не будут унижать. Их просто уничтожат. До последнего грудного младенца. Вот увидишь, так и будет. My object all sublime - I shall achieve in time - to let the punishment fit the crime. Цель высшая моя - чтоб наказанье преступленью стало равным.

– Геноцид? Но это не наш метод. Это... какое-то карфагенское решение...
– неуверенно заметила Намибия.

– Вот именно! Прекрасное решение, смею тебя заверить, потому Карфаген не досаждает остальному человечеству вот уже две тысячи лет! Кстати, о Карфагене. Знаешь, где мы сейчас находимся?

– Я была уверена, что это пиратское гнездо какого-то берберийского султана, - усмехнулась принцесса.
– Но теперь догадываюсь, что это не так...

– И ты на верном пути. Две тысячи лет назад на этом берегу возвышался самый западный форпост Карфагена - не вашего, солдатского, а того, настоящего, древнего. Отсюда уходили корабли на дальний запад - к Оловянным островам, и дальше, в страну Лионесс и Хай Бразил... Уже достаточно рассвело. Можешь встать и обернуться. Как тебе этот красавец?

Пораженная кардасианка отступила на шаг, рассматривая массивное бронзовое чудовище, охранявшее древние ступени.

– Господи, я где-то уже его видела, совсем недавно... Это же... это египтянский сфинкс!

– Не совсем, - поправил Хеллборн.
– Египтянский сфинкс - это тело пингвина с головой саблезубого тигра. А этот - египтянский грифон. Тело саблезубого тигра с головой титаниса. Аватара альбионского бога войны.

– Как он сюда попал? Неужели карфагеняне заплывали так далеко на юг?!

– Никак нет, - покачал головой Джеймс.
– И, предупреждаю следующий вопрос - древние египтянцы не забирались так далеко на север. Они встречались на середине пути. Торговая фактория находилась где-то в Гвинейском заливе, возможно, на острове Аннобон. Только

вряд ли финикийцы смогли заполучить статую египтянского бога в результате торгового обмена. Скорей всего, этот грифон когда-то украшал нос египтянской септиремы. Военный трофей. Это была одна из последних побед Карфагена. Потому что пришли римляне. Мавританский форпост сопротивлялся захвачику также долго, как и материнский город, но у этой крепости не нашлось своего Полибия или Иосифа Флавия, чтобы описать славную битву. Все, что осталось - это несколько строчек в средневековой мавританской хронике.

– Героев нет, о них забыли, кто их в сражениях заменит...
– прошептала погрустневшая Намибия.

– Когда грифон расправит крылья - не будет мира в Карфагене, - подхватил Хеллборн.
– Так оно и случилось. Давай поднимемся на следующий ярус. Вот еще один трофей с далекого юга -- альбионская химера. Тело броненосца, голова верблюдонта, крылья поморника.

– Мерзкая тварь, - содрогнулась девушка.
– В типично юголландском стиле.

– Ее придумали античные египтянцы...
– начал было альбионец.

– Неважно, - отмахнулась она.
– Здесь вообще что-то от карфагенян осталось? Или римляне все унесли?

– Они были бы рады, но не сумели. Слишком торопились к следующей цели, - пояснил Хеллборн.
– Собирались вернуться, но не смогли. Вот, пожалуйста. Осторожно, здесь обрыв. Это алтарь Дагона. А вот и сам Дагон - то, что от него осталось. В материнском Карфагене стояла медная статуя Ваала - в его чреве пылал огонь, и жертв бросали прямо в пасть жадного пунического бога. Дагон - бог моря, и жертвы, принесенные ему, улетали прямиком в океан... Его называли не только морским царем, но и предателем моряков.

– Я знаю, кто такой Дагон, - кивнула африканская принцесса.
– В солдатском Карфагене существовал его полуофициальный культ, особо популярный среди подводников. Уж не знаю, какие жертвы ему приносили, но в новой Кардасии культ был запрещен.

– Мало им было митраизма, - удивился Джеймс.
– И как я только мог это пропустить?

– Что ни делается - все к лучшему, - пробормотала Намибия.
– Я устала, Хеллборн. Вернемся в город. Отвези меня в аэропорт, я опаздываю на самолет.

Вот и поговорили.

Перед тем, как направиться к машине, Хеллборн тщательно проверил свои карманы. Ничего не забыл, ничего не потерял. Ему совсем не хотелось возвращаться в карфагенскую крепость в одиночку. В прошлый раз, когда он отвез девушку в город и вернулся, его поджидал одичавший титанис. Кто встретит Хеллборна на этот раз? Альбионец не горел желанием узнать.

Обратный путь прошел в полном молчании. Намибия свернулась калачиком на заднем сиденье и задремала. Хеллборн тем временем размышлял о чем-то своем.

На въезде в аэропорт их ненадолго задержал полицейский кордон. Подчиненные капитана Рено явно не выспались, но пребывали в благодушном настроении. Увидев, кто сидит в машине, они тут же подняли шлагбаум.

– Что-то случилось?
– поинтересовался Джеймс.

– Какие-то бандиты убили майора Штрассера, - зевнул полицейский.
– Немецкого атташе.

– Какая трагедия!
– зевнул в ответ альбионец.
– Доброго утра!

– И вам того же, месье ван Хеллсинг!