Джеймс Хеллборн. Трилогия
Шрифт:
К сожалению, он ей совершенно не пригодился. Пока Фамке шагала на звуки выстрелов, все было более-менее кончено. Ее товарищи сгоняли в кучу уцелевших янкис - совершенно деморализованные, те и не думали сопротивляться. Впрочем, двое или трое брыкнулись - и были тут же застрелены.
Тем временем в сумеречном небе опять загудели тяжелые юголландские самолеты - но вниз посыпались уже не бомбы, а парашютисты. "Опоздали, - ухмыльнулась она, - Воздушный Флот снова был первым!"
Черт побери, зачем она возилась с этим "аннигилятором"?
Среди скучных ящиков и контейнеров с запчастями и механизмами стояла клетка - обычная клетка, какую можно увидеть в любом зоопарке. Слишком большая для ее единственного обитателя. Обитатель забился в угол, настороженно наблюдал за незваной гостьей и издавал странные звуки, нечто среднее между жалобным скулежом и злобным рычанием. Это был медведь - нет, медвежонок. Белый полярный медвежонок. Какого черта? Что он здесь делает? Самый простой и логичный ответ нашелся через секунду - это талисман подразделения. Именно так. Всеобщий любимец, призванный поднимать настроение и пробуждать в черствых солдатских душах что-то человеческое. Очень популярный обычай в армиях стран, лежащих к северу от Южного Полярного Круга. Разумеется, в юголландских легионах ничего подобного не было и быть не могло.
Кроме того, это же медведь, паршивая северная тварь. Нет, только пингвины имеют право бродить среди снегов. Посоле войны мы заселим всю Аляску пингвинами.
А медведь... "Интересно, какой он на вкус?" - подумала Фамке, поднимая автомат и нажимая на спуск.
Brrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrr...uck
Chuck a-chuck-chuck (huh! yeah!)
A-summertime
And the livin' is easy
Fish are jumpin, don't you know my darling, I said a-right now
And the cotton is high
Like-a like-a like-a you're daddy's rich
And your mommy's good-lookin', yeah
So hush, pretty little baby, don't you cry
One of these, one of these, one of these mornings, darlin'
You're gonna rise, you're gonna rise up singin'
Then you'll spread your little wings, your little wings
And-a take to the ska-da-da-da-dy
Brrrrrrrrrrrrrrrrr.... until-a that mornin'
There's nothin' gonna harm you, girl
With Mommy and Daddy standing by, yeah
Pretty little darlin', I said, a-right now
Don't let a tear, don't let a tear, don't let a tear
Little darlin', I said, fall a-from your eyes
So hush, pretty baby
Do-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-o-on't
You-ooo
Brrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrrr...uck
Chuck a-chuck-chuck
Little darlin' do not let a tear fall-a from your ey-ey-ey-ey-eye
Whoa!
_________
......................................................................
– Пингвины и только пингвины!
– сказал Джеймс Хеллборн.
– Понимаете, господа, все дело в том, что медведи и русские связаны между собой на некоем мистическом, экзистенциальном уровне. Уничтожив медведей, мы подорвем эту связь и значительно ослабим русское сопротивление. Заселив страну пингвинами, мы окончательно подчиним Россию своей власти!
Собеседники внимали, раскрыв от удивления рты.
Джеймс Хеллборн сидел за самым лучшим столиком и наслаждался всеобщим вниманием.
Все, что он планировал сделать в Касабланке - это пересесть на следующий самолет. Но время терпело, и поэтому коварный альбионец решил устроить себе небольшой отпуск. Касабланка подходила для этого просто идеально. Маленький островок спокойствия в мире всеобщего безумия и тотальной bellum omnium contra omnes.
На первый взгляд, конечно.
– А где здесь у вас развлекаются?
– спросил Джеймс у французского чиновника в аэропорту.
– Я имею в виду цивилизованные развлечения.
– Осмелюсь порекомендовать вам "Rick's Cafe Americain", - не задумываясь ответил француз.
– Все приходят к Рику!
"Перебор", - подумал Хеллборн.
Да, они все были здесь - и Рик Блейн, и чернокожий Сэм-пианист, и даже бармен Саша-белогвардеец. В этой вселенной они решили открыть свое кафе на другом конце Старого Света - не в Маньчжурии, а в Марокко; не в Харбине, а в Касабланке.
"Так или иначе, у нас всегда будет Харбин", - печально вздохнул Джеймс.
Что же касается Парижа, то Хеллборн покинул его без дополнительных приключений. Добравшись до города, он выбросил Шелленберга в бедном рабочем квартале. Копию расписки отдал Францу Стандеру. Юголландский капитан был невероятно доволен:
– Вы даже не представляете, кого завербовали! О, мы сможем его использовать с большой выгодой для расы и нации!
"На здоровье", - подумал альбионец.
Некоторое время после этого его терзали сомнения - быть может, стоило просто-напросто пристрелить нациста и забыть об этом странном приключении? Так или иначе, сомнения улетучились - как только самолет пересек границу оккупированной Франции.
Здесь была Франция неоккупированная, и большинство сидящих за столом носили французские мундиры. Немцев за стол не пустили - их тут ненавидели; итальянцев тоже - их презирали, но на прочих союзников Рейха ненависть или презрение загадочным образом не распространялись, совсем наоборот. Кроме "юголландца ван Хеллсинга" в число почетных и уважаемых гостей угодили болгарский капитан Иванов, венгерский майор Алмаши и финский полковник, известный под прозвищем "Ньет, Молотов!" Настоящее имя финна никто даже не пытался запомнить.