Джип, ноутбук, будущее
Шрифт:
Впрочем, больше упираться Суворин не стал и, вызвонив колокольчиком служанку, попросил позвать сына.
Через некоторое время вошел молодой мужчина, примерно ровесник Руслан, немного похожий на Нестора Петровича, из советского фильма «Большая перемена»:
— Звал, батюшка?
— Сын мой, Борис, мой друг, Фрезе Петр Александрович, его компаньон, Лазаревич, Руслан Аркадьевич. Борис, помоги им одного журналиста найти…
— Дорогой любимый муж, — Юля свернула газету в трубку и шлепнула Руслана по голове, —
Она еще раз шлепнула мужа по голове:
— Почему вы втроем не поняли, кто это написал, а я поняла сразу?
Глава 19
— В смысле?
— В коромысле. Руслан, кто написал эту статью?
— Какая-то падла.
— А кроме этого?
Лазаревич уставился на уже выученную наизусть заметку, как будто в ней между строк должны были проступить имя и фамилия рекомой «падлы».
Не проступили.
— Не знаю, — наконец сдался он, искренне не понимая, что же такого рассмотрела в этой заметке Юля, чего не заметили три человека.
— Руслан! Да журналист ее написал, журналист!
— Тьфу ты, Юля! Я думал, ты и вправду что-то поняла.
Юля обиделась:
— А зачем журналист ее написал? — недовольно спросила она.
— Ну, наверное, ему заплатили за «джинсу», нет?
— Нет, дорогой, любимый, несообразительный муж, не поэтому.
— Погоди-ка! — в голове Руслана забрезжила мысль.
— Стоп! — Юля прижала палец к губам, — Дай мне насладиться моментом интеллектуального триумфа. Смотри на заметку.
— Смотрю.
— Кем ты назван в ней?
— Американцем.
— Неполный ответ.
— Простите, Юлия Николаевна. Я теперь четверку получу?
— Что ты получишь, Лазаревич, я тебе в конце урока скажу. Так кем ты назван?
Руслан еще раз посмотрел на заметку:
— Американским промышленником.
— А кем ты представлялся в Питере?
— Американским… черт, инженером. Получается, автор заметки что-то напутал?
— Нееет, — довольно протянула Юля, — А теперь — что там про меня сказано?
— Распутная и развратная.
— А с чего автор это взял?
— Ну, в определенном смысле, жена у меня именно такая… С точки зрения здешних нравов, — Руслан увернулся от пролетевшей мимо подушки-думки.
— Ты кому-то об этом рассказывал?
— Нет, конечно.
Руслан действительно никогда и никому не рассказывал о том, что у них там и как происходит с женой. И вообще никогда не хвастался постельными подвигами, отчего знакомые в молодости долгое время считали его девственником. Просто в свое время отец накрепко вбил ему в голову установку: «Никогда и никому не рассказывай о том, что у тебя было с девушкой. Слушатели позавидуют и забудут, а девчонка рано или поздно о твоей болтовне узнает и обидится». А к словам отца Руслан прислушивался. О том, насколько отец был прав, он узнал только в институте,
— Тогда, — продолжила пытать мужа Юля, — почему я названа развратной?
Руслан подумал. Потом еще подумал. И еще. Ответ не нашелся.
— Не знаю. Просто чтобы нагадить посильнее?
— Или, — подняла палец Юля, — потому что этот человек и вправду считает меня распутной? Ну, или видел меня в том виде, который можно посчитать за развратный. А кто это мог быть?
— Оксана?
Глаза Юли нехорош прищурились:
— Что еще за Оксана?
— Соседка наша, Оксана Покоева.
— Так… С чего это моего мужа потянуло на малолеток?
— Ей уже девятнадцать…
— Ах, мы уже знаем, сколько лет этой нимфетке!
— И, кстати, она нас приглашала в это воскресенье на вечер.
— Ах, она уже тебя приглашает на вечер! С прицелом — остаться на завтрак?!
— Юля, — Руслан растерялся, — ты чего завелась?
Жена потерла виски:
— И правда, чего это я? Тьфу ты, у меня же эти дни наступили.
Ну понятно… В «эти дни» Юля становилась не самой уравновешенной женщиной на свете.
— А так как прокладок здесь не придумали, то мне пришлось шить их самой, из немецкой целлюлозной ваты, которую я нашла в аптеке, что настроение мне нифига не улучшило, — на контрасте с собственными словами Юля хихикнула, — Аптекарь был в шоке, когда к нему пришлась дама и с порога заявила, что ей нужны прокладки от месячных. Потом я, правда, сказала, что из США, и он отошел. Решил, видимо, что в Америке все сумасшедшие и бесстыжие, поэтому что с них взять. Кстати, он рассказал, что в Америке прокладки уже есть. Хотя название «полотенца Листера» как-то настораживает.
— Я подозреваю, — усмехнулся Руслан, — что американские женщины вовсе не такие бесстыжие, как некоторые, и попросту стесняются попросить «прокладки». Вот их и назвали полотенцами, типа, это вовсе не для того, о чем все всё равно подумают. Юля, мы здорово отвлеклись от темы.
— Да! Точно! Так что у тебя с этой малолеткой?
Руслан застонал и уронил голову на стол:
— Юля!
— Ладно, не нервничай. Э… Я уже сама забыла, на чем остановилась.
— Ты развратная и распутная и об этом кто-то узнал.
— Точно! А кто?
— А вот этого ты не сказала.
— Нет, это я тебя спрашиваю, чтобы ты пошевелил извилинами — кто?
— Э… Оксана?
— Нет, я точно из нее сделаю индейскую скво.
— Это как?
— Нанесу ей боевую раскраску на лицо. Ногтями.
— Юля, успокойся. В воскресенье пойдем к ней на вечер — она нас обоих звала, как раз и увидишь, что между нами ничего нет, не было и не будет.
— Между прочим, когда это твоя лахудра видела меня в развратном виде?