Джоконда и паяц
Шрифт:
– А других препаратов?
– Каких? Наркоты, что ли? Нет, нет. Ничего такого. Говорю же, невезуха. При беременности, даже на ранних сроках, приступ дурноты, обморок – не редкость.
– Значит, виноватых не имеется.
– По ходу, так. Судить некого.
– Нельзя ли сделать более тщательный анализ крови? Может, следы какого-нибудь лекарства найдутся? Сердечного, например. Я денег подкину.
– Вопрос принципа? – нахмурился патологоанатом. Он вздохнул и полез в карман за сигаретами. Вытащил одну, прикурил. – Кому это надо? Муж о повторной
– А вдруг ей чего-нибудь подсыпали перед тем, как она села за руль?
Эксперт, грузный одутловатый мужчина лет сорока, в синем халате и мятых брюках, выпустил изо рта струю дыма и нехотя произнес:
– Если и так, уже ничего не докажешь. Препарат распался. Поздно, батенька. Исключить отравление, конечно, нельзя. Только дальше подозрений и домыслов мы не продвинемся. Я – пас. И тебе советую угомониться. Смерть Кольцовой наступила не от яда, а от полученных при аварии травм. Против фактов не попрешь.
Лавров, забывшись, с досадой потер затылок, чуть не взвыл от боли и поспешно попрощался. От здания морга вела широкая, усыпанная бурыми листьями аллея. Он шагал к машине, восхищаясь хитростью убийцы. Второй труп – и никаких следов. Супруги Артыновы – не художники, а криминальные таланты. Впрочем, самого Артынова обвинять рано. Может, он ни сном ни духом, что вытворяет его бывшая…
Глава 24
Глория пообедала у родителей.
– Давно ты нас не навещала, – причитала мать, потчуя дочку домашними пельменями. – Совсем одичала там, в деревне.
– Есть немного.
– Замуж выходить не думаешь? Годы идут, одной-то не сладко старость встречать.
– Мам, ну какая старость? Мне едва за тридцать перевалило.
Отец в разговор не вмешивался. Молча любовался Глорией. Она еще красивее стала, видно, загородный воздух ей на пользу.
– Ладно, ладно… это я так, ворчу, – прослезилась мать. – Ты к Толику на могилку ходишь?
– Мам!
– Все, все… добавки дать?
Она встала, откинула на дуршлаг последнюю порцию пельменей, разложила по тарелкам.
– С меня довольно, – отказалась Глория. – Уже объелась.
Отец пил чай, расспрашивал о деревенском житье-бытье. Дочь к себе не приглашала, видно, у нее на то были причины. Родители сами не набивались. Выйдя замуж, Глория отдалилась от них. Став вдовой, отдалилась еще больше.
– Ты на своей квартире-то была? – не удержалась мать. – Думаешь возвращаться?
– Пока нет.
– Сдай жилье, чего пустует?
– Мы, Голицыны, никогда не отличались практичностью, – улыбнулась Глория. Поблагодарила за угощение и достала из сумочки конверт. – Вот деньги, мам.
– Зачем? Не надо. Нам на все хватает. Правда, Артур?
– Бери, раз дают, – тряхнул седым чубом отец. – Не то дочка обидится.
После обеда она прилегла отдохнуть в бывшей своей комнате. Отец отправился на прогулку в парк, мать мыла
При мысли о Лаврове она испытала ревнивое недовольство. Любовные сцены развертывались перед ней одна за другой. Она гнала от себя образ черноволосой женщины, которая ласкала красивого брюнета со спортивным торсом.
– Не будь собакой на сене, – вслух произнесла она и потянулась за телефоном. Звонить Лаврову.
– Я ждал этого, – усмехнулся он. – Есть идеи по поводу «Джоконды»? Кто мог ее похитить?
– Мне нужно побывать в мастерской Артынова.
– Сейчас невозможно. Там хозяин. В бешенстве из-за пропажи картины. Зато я побывал в морге. Угадай, что мне сказал эксперт.
– В крови Алины ничего криминального не обнаружили.
– Ты как в воду глядишь, – саркастически изрек начальник охраны. – Тут полный облом. Ловкая особа эта Светлана. Думаешь, она сама разрабатывает план убийства? Или ее вдохновляет Артынов?
– Ищи женщину, которая согласится позировать Артынову для нового шедевра. Иначе череду смертей не остановить.
– У него особый подход к подбору натурщицы.
– Полагаю, у тебя уже есть кандидатура.
На том конце связи повисла пауза.
– Ты меня пугаешь, – признался Лавров.
– Повышенная возбудимость – это последствия травмы. Как твоя голова? – вскользь осведомилась Глория.
– Болит. Но значительно меньше. Пообедаем вместе? Я жутко голодный и злой.
– Спасибо, мама уже накормила меня своими фирменными пельменями.
– Что ж ты меня с собой не взяла? – огорчился он.
– Не хотела дразнить родителей. Еще подумают, что ты мой жених. Обрадуются. Ты же красавчик, Рома. И неисправимый ловелас. А мне нужен серьезный, преданный мужчина, который не станет волочиться за первой попавшейся юбкой.
Она открыто издевалась над ним. Лавров скрежетал зубами, но отшучивался.
– Это не Колбин, случайно?
– Как знать? По крайней мере, ему не вешаются на шею жадные до секса барышни.
Она ни разу не видела Эмилию, но дала ей поразительно точную оценку. Жадная до секса – это про Ложникову. Ей мало одного мужчины, – мужа, – и она ищет приключений на стороне. Не лучшее качество для спутницы жизни. Однако Лавров и не собирался жениться на ней.
Он не проронил ни слова в свое оправдание. По большому счету, Глория права. Они с Эми сошлись на сексе.
– Знаешь, у меня идея, – прозвучало в трубке. – Раз я не могу взглянуть на «Обнаженную Джоконду», тогда покажи мне «Рождение московской Венеры». Ее ведь приобрел Кольцов?
– Так сказал Рафик, а у меня нет оснований не верить ему.
– Когда ты сможешь заехать за мной? Санта повез машину на станцию техобслуживания, хочет поменять какую-то запчасть.
– Понял. Как только освобожусь – перезвоню…