Джоконда и паяц
Шрифт:
В его голосе прозвучало неподдельное страдание. Лавров даже на миг устыдился.
– Вы приняли правильное решение, – подбодрил он вдовца. – Вечером встретимся. Вы будете дома?
– Я еду за город. Хочу побыть один. Проведу ночь в нашем с Алиной доме, подумаю обо всем. Сможете приехать туда? В квартиру я сегодня ни ногой. Там родственники понаехали… на похороны. Плач стоит, крики, причитания. А мне и без этого тошно.
– Извините, мне пора, – спохватился «журналист». – Давайте адрес…
Глава 25
Подмосковье.
Глория очнулась от дремы, когда «туарег» подпрыгнул на кочке.
– Темнотища, хоть глаз коли, – выругался Лавров. – Как тут на легковушках ездят, ума не приложу?
– Днем, наверное, лучше видно, – отозвалась она. – Мы уже на месте?
– Почти. Только где название улиц, номера домов?
– Надо спросить у кого-нибудь.
– Да здесь ни души! – чертыхался начальник охраны. – Зима скоро, дачи давно пустуют.
– Сейчас огонек будет, – беззаботно зевнула Глория.
Не успел Лавров крепко выразиться по поводу «огонька», как впереди показался свет одинокой фары. По проселку навстречу приезжим катил молодой велосипедист.
– Дом Кольцова? – улыбнулся он на вопрос Глории. – Его тут все знают. Это ж известный спортсмен, он нам каток заливать помогал. Вы не в ту улицу свернули.
– Каток? – удивился Роман. – Разве зимой здесь кто-то живет?
– Полно народу. В хороших домах – сторожа и охранники, а на дачах, которые отапливаются, городские живут. Квартиры в Москве сдают, а сами тут кантуются. Заработок у них такой.
– Покажешь дорогу?
– К дому Кольцова? – кивнул велосипедист. – Не вопрос.
Он поехал впереди, Лавров – за ним. Медленно, объезжая выбоины. Скоро показались тусклые огни в окнах дачных домиков и новостроек, где коротала время охрана…
Михаил был пьян и едва держался на ногах. Он, похоже, забыл о договоренности между ним и Лавровым.
– Опять вы? – удивленно спросил он. – А это кто… с вами?
– Ясновидящая.
– К-кто? – покачнулся спортсмен.
– Она поможет разобраться, в чем причина гибели вашей жены, – напомнил ему «журналист». – Я привез, как обещал. Ее зовут Глория.
– Г-глория… – заплетающимся языком повторил хозяин. – Входите…
Ремонт внутри дома не был окончен. Полы покрывали затоптанные листы картона, мебель пряталась под целлофаном. Вместо люстр с потолков свисали голые лампочки.
– Сюда…
Кольцов провел гостей коридором, который упирался в просторную, наполовину обставленную кухню. На столе – водка и нетронутая закуска, открытый пакет яблочного сока.
– У-угощайтесь… а то я пью тут один… Помянем Алину и ребенка!..
Михаил плохо соображал, и это было на руку Лаврову и его спутнице.
– Садись, – показал он Глории на кухонный
Сам хозяин с размаху плюхнулся на стул, который чудом не развалился под ним, и потянулся к бутылке.
– Потом, друг, – ласково произнес «журналист», отбирая у него водку. – Сначала дело.
– П-помянем!.. – плаксиво требовал Кольцов.
– И давно ты поминаешь?
– Как п-приехал… так и… пью…
– Молодец, – одобрил Лавров. – Таким ты нам и нужен, тепленьким. В доме еще кто-то есть?
– О… охранник… был…
– А где он?
– До… домой… уехал…
– Отпустил его? Чтобы глаза не мозолил? – догадался «журналист». – Правильно сделал. Хвалю.
Михаил вытаращил на гостей глаза.
– Вы че… пить не будете?..
– Потом, – твердо заявила Глория, встретившись с ним взглядом. – Покажите нам «Венеру», Михаил.
Наступило молчание. Кольцов покачивался на стуле, но не падал. Казалось, он не может оторвать глаз от странной гостьи. В ее зрачках колыхалось темное бездонное море, куда он готов был нырнуть и забыться.
– Ч-чего? – вымолвил он.
Лавров набрал воздуху, но Глория остановила его мановением руки.
– Где «Венера»? – спросила она хозяина.
Тот, не в силах противиться ее воле, качнул головой в сторону коридора.
– Там… в зале…
– Ведите нас к ней.
Ее слова произвели неожиданный эффект. Кольцов как будто протрезвел и уставился на гостью более осмысленным взглядом.
– Да… – послушно кивнул он. – Идемте… она ждет…
Москва
Тем же вечером в кафе «Пион», за тем же столиком, где накануне своей гибели сидела Алина и ее раскрашенная визави, пили кофе две женщины. Обе чувствовали себя неуютно. Стриженая брюнетка нервно поглядывала на часы, рыжая клоунесса напряженно озиралась.
Принимая у них заказ, официантка слишком пристально вглядывалась в последнюю.
– Чего она на тебя вытаращилась, Светка?
– Вид у меня такой… эксклюзивный, – нервно передернула плечами декораторша.
– Зачем звала?
– Алина Кольцова умерла, – вполголоса сообщила Светлана. – Слышала? Она позировала Артынову.
– Я знаю, – кивнула Ложникова.
– Это уже не совпадение, это – тенденция! Артынов в бешенстве.
– Ему жалко натурщицу?
– Дело не в ней. Картину украли! Кто-то забрался в мастерскую и стащил «Джоконду»!
– Да ты что? – всплеснула руками Эмилия.
– Сема звонил мне, вопил в трубку так, что я чуть не оглохла. Требовал вернуть полотно. Он же псих. Вообразил, что я решила отомстить ему и сперла картину. Окончательно съехал с катушек.
– Съедешь тут…
– А ты ему посочувствуй, – разозлилась Светлана. – Пожалей несчастного художника, которого лишили его шедевра.