Джоконда и паяц
Шрифт:
– Гиблое дело, – констатировал бывший опер. – Ничего не докажешь. Мы в пролете, дорогая.
На губах Глории мелькнула скептическая усмешка. Слово «дорогая» покоробило ее. Ведь отныне оно относится не только к ней.
– Убийца на этом не остановится! – воскликнул Роман.
Ему казалось, в тот вечер он пропустил что-то важное, способствующее раскрытию «идеального» преступления, задуманного и осуществленного четой Артыновых.
– Светлана и ее бывший муж – сообщники, – безапелляционно заявил он. – Они действуют заодно, прикрываясь мнимой враждой.
– Артыновы в разводе.
– И что с того? Поссорились, потом помирились и придумали грандиозный проект. Артынов пишет картины, Светлана убивает натурщиц, а вырученные от продажи полотен денежки они делят между собой.
Официантка принесла заказ, и Глория молча принялась за десерт. Белый шоколад со свежими ягодами малины оказался вкусным. Она увлеклась.
– Кстати, о чем они говорили?
– Кто? – оторвалась от еды Глория.
– Светлана и Алина… здесь, в кафе.
Она сосредоточилась, представляя себе тот разговор. В ушах отчетливо зазвучали реплики, которыми обменивались жертва и палач.
– «Вампирша» предупреждала Алину об опасности. Та заявила, что портрет окончен, стало быть, обсуждать уже нечего.
– Светлана этого и ждала!
Глория не торопилась соглашаться.
– Зачем было назначать Алине встречу, если Артынов сам мог подсыпать препарат ей в кофе? – спросила она.
– Художник попал бы под подозрение.
– Он и так попал, – возразила Глория. – Разве ты его не подозреваешь?
– Думаешь, Светлана действует самостоятельно?
Глория отправила в рот последнюю ягодку и покачала головой.
– Я просто рассуждаю. Кто, по-твоему, украл Джоконду? Тоже Светлана? Взломала замки и…
– Видела бы ты те замки, – перебил он. – С ними и ребенок справится.
– Допустим. А зачем ты полез в мастерскую Артынова?
Лаврова не покидало смутное ощущение, что в его рассуждения вкралась ошибка. Прежде чем ответить, он потянулся к затылку и осторожно потрогал припухлость.
– Не поверишь. Любопытство! – признался он. – Дай, думаю, гляну, что за чудо-юдо такое сотворил Артынов, что из-за него человек погиб. Правду Рафик говорит, упырь он! И жена у него – упыриха.
Глория рассмеялась. Очень уж комично прозвучали в устах начальника охраны слова «упырь» и «упыриха».
– А ты что думаешь насчет Джоконды? – сердито спросил он. – Не Артынов же ее спер сам у себя?..
Ночь Лавров провел в полузабытьи. Таблетки, усталость и нервы выбили его из колеи. Утром он с трудом поднялся и поплелся под душ.
Вчерашний разговор с Глорией крутился у него в голове. Как же остановить убийцу? Прийти к Светлане и прямо обвинить ее он уже пробовал. Она все отрицает. И будет стоять на своем. Уличить ее в преступлении невозможно, ибо она не оставляет
– На что ты надеялся? – произнес он, разглядывая себя в зеркале. – На чистосердечное раскаяние? Зря. Ты же бывший опер, Рома. Думай, шевели мозгами.
Выглядел он не лучшим образом. Щетина, отеки, землистый цвет лица. Роман недовольно вздохнул и взялся за бритву.
На завтрак он приготовил себе яичницу и бутерброд с колбасой. Жевать было больно. Хотя какое отношение затылок имеет к челюстям?
Глория намекнула, что необходимо подыскать Артынову новую натурщицу. Взбешенный пропажей «Джоконды», тот рьяно примется за очередной шедевр.
«Тут-то мы его и прищучим, – подытожил Лавров. – Главное, не проморгать, как в случае с Алиной».
«Чувствуешь вину?» – догадалась она.
«А ты бы не чувствовала?»
«Не знаю…»
«Надо подсунуть Артынову своего человека, – осенило его. – Который был бы в курсе происходящего и настороже».
«Надеюсь, не меня? Я подсадной уткой быть отказываюсь!» – отрезала она.
«О тебе речь не идет».
Лавров подумал о Ложниковой. Когда-то Артынов писал ее, но неудачно. Почему бы ему не реабилитироваться? Черные волосы и стрижка – не проблема. Художник должен уметь преображать модель. Ретроспектива – оригинальный ход, который может заинтересовать Артынова.
«Поговори с ней», – заявила Глория.
Начальник охраны смешался и, кажется, покраснел. Проклятие! Она ловит его мысли!
«С кем?» – натянуто улыбнулся он.
«Сам знаешь».
Зазвонивший сотовый вырвал его из неприятных воспоминаний. Лавров вздрогнул и выругался. Он хотел сбросить звонок, но на дисплее высветился номер Рафика.
– Артынов рвет и мечет, – злорадно сообщил тот. – Он хватился «Джоконды», а ее след простыл. Сема разгромил полмастерской. Слышишь грохот?
Из трубки донесся невнятный шум.
– Я стою в холле, а он там бушует, – захихикал Рафик. – Наверное, полицию вызовет. Обе двери взломаны.
– Смотри, не проболтайся, что мы там были.
– Молчу как рыба.
«По сути, совершена кража, – рассудил Лавров. – Артынов может написать заявление. Хотя вряд ли полицейские станут искать картину. Они завалены более серьезными делами».
– Я немного переживаю, – признался художник. – Мы с тобой оставили в мастерской кучу отпечатков.
– Не бойся. Выкрутимся. Держи меня в курсе событий. Я на связи…
По дороге в офис Роман заскочил к судмедэксперту. Тот ничем не смог его порадовать.
– Только что приходил муж погибшей, – сообщил он. – Хоккеист Кольцов. Был в отчаянии. Еще бы! Узнал, что жена беременна, а тут хлоп, авария. И нет ни жены, ни ребенка. Хочет наказать виновных. А их, к сожалению, назвать невозможно.
– Почему?
– Жаль женщину, – вздохнул врач. – Красивая была. Только невезучая. Вероятно, у нее случился обморок прямо за рулем, выехала на встречку, и конец. Выходит, судьба. Алкоголя в ее крови я не нашел.