Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Шрифт:
Казалось, нечто во внешности гостьи поразило мистера Сегундуса. Он бросил взгляд на ее левую руку, но кисть была скрыта перчаткой. Мистер Сегундус тут же овладел своими чувствами и любезно приветствовал ее светлость.
В гостиной Стивен принес им чай.
— Мне говорили, что ваша светлость чрезвычайно расстроены смертью миссис Стрендж, — заметил мистер Сегундус. — Могу я выразить соболезнование?
Дама отвернулась, явно пытаясь скрыть слезы.
— Соболезновать надо ей, а не мне, — ответила она. — Муж предложил написать мистеру Стренджу и попросить на короткое время портрет
— Ах, да, — тут же поддержал мистер Сегундус. — Знаю, что ваша светлость очень боится танцев и музыки. Не беспокойтесь, здесь ничего такого не будет. Мы постараемся сделать вашу жизнь как можно более приятной.
Он начал рассказывать о книгах, которые они прочтут вместе, и о прогулках, которые совершат весной, если, конечно, ее светлость того пожелает.
Стивену, занятому приготовлением чая, разговор казался совершенно невинным — разве что раз или два мистер Сегундус перевел пристальный взгляд с него на ее светлость и обратно. Это и озадачило его, и рассердило.
Экипаж, кучер, горничная и лакей должны были остаться в Старкросс-Холле в распоряжении леди Поул, самому же Стивену предстояло вернуться на Харли-стрит. На следующее утро; пока ее светлость завтракала, он зашел попрощаться.
Когда он поклонился, она рассмеялась грустно и в то же время лукаво.
— Смешно вот так расставаться, когда мы оба точно знаем, что через несколько часов снова окажемся вместе. Не волнуйся обо мне, Стивен. Мне здесь будет лучше. Я чувствую.
Стивен направился в конюшню, где стояла его лошадь. Надевая перчатки, он неожиданно услышал за своей спиной голос:
— Прошу прощения!
Он повернулся и увидел мистера Сегундуса, такого же неуверенного и мягкого, как и всегда.
— Позвольте задать вам один вопрос? Что это за магия — та, которая окружает вас и ее светлость? — Он поднял руку так, словно собирался провести пальцами по лицу Стивена. — На ваших губах ало-белая роза, и точно такая же — на губах леди Поул. Что это значит?
Стивен поднес руку к губам. Там ничего не было. На какой-то миг у него возникла безумная мысль рассказать мистеру Сегундусу о чарах, которые связывали его и двух женщин. Что, если мистер Сегундус каким-то образом сможет понять? Вдруг он куда более могущественный волшебник, чем Стрендж или Норрелл, и сумеет победить джентльмена с волосами, как пух на отцветшем чертополохе? Впрочем, фантазии быстро улетучились. Верх взяло недоверие к англичанам в целом и к английским волшебникам в частности.
— Извините, я не понимаю, о чем вы, — быстро ответил он и, сев на лошадь, уехал, не произнеся больше ни слова.
Таких безобразных зимних дорог, как в тот день, Стивен еще не видел. Грязь замерзла и превратилась в твердые, словно железо, рытвины и бугры. Толстый слой инея покрывал и поля, и дороги, а ледяной туман лишь усиливал сумерки.
Лошадь, на которой он ехал, была одним из бесчисленных подарков джентльмена. Молочно-белая кобыла без единого черного волоска. Кроме этого, она отличалась силой и резвостью
Проехав миль двадцать к югу от Старкросс-Холла, Стивен оказался в небольшой деревушке. Дорога круто поворачивала, огибая большой дом с садом справа и покосившимися конюшнями слева. Когда Стивен проезжал мимо входа, из-за поворота вылетел экипаж. Они едва не столкнулись. Кучер оглянулся, чтобы выяснить, что напугало лошадей и заставило его натянуть вожжи. Увидев негра, он взмахнул хлыстом. Удар пришелся не по Стивену, а по Фиренце — прямо над ее правым глазом. От боли и страха лошадь встала на дыбы и тут же поскользнулась на обледенелой дороге.
Все как будто опрокинулось. Когда к Стивену вернулась способность соображать, он обнаружил, что лежит на земле. Фиренца упала, а его отбросило в сторону, однако нога застряла в стремени и вывернулась самым неестественным образом. Он решил, что она сломана.
Стивен осторожно высвободил ступню и мгновение сидел неподвижно — голова кружилась, подступала дурнота. По лицу текло что-то липкое и теплое, руки саднило. Наконец он попытался встать и с облегчением обнаружил, что нога слушается; судя по всему, это был не перелом, а сильный ушиб.
Фиренца храпела, закатив глаза. Стивен удивился, что она не пытается встать и даже не брыкается. Лошадь лишь конвульсивно вздрагивала, но больше не совершала никаких движений. Ноги ее застыли в каком-то неестественном положении. Стивену стало ясно: Фиренца не может двигаться, у нее сломан хребет.
Он взглянул на господский дом, надеясь, что кто-нибудь выйдет на помощь. Вот в одном из окон появился женский силуэт. Стивен успел рассмотреть красивое платье и холодное, высокомерное лицо. Увидев, что несчастный случай не нанес вреда ее собственности, дама скрылась и больше уже не появлялась.
Стивен встал на колени возле лошади и погладил ее по голове. Достал из седельной сумки пистолет, пороховницу, шомпол и патрон. Зарядил пистолет, внимательно, со всех сторон, его осмотрел. Потом встал и взвел курок.
Однако он не смог спустить затвор. Фиренца была ему верным другом, рука не поднималась ее убить. Стивен уже почти отчаялся, когда за спиной, на дороге, послышался шум. Из-за угла показалась телега, запряженная медлительной ломовой лошадью. Возчик — толстый, круглолицый, одетый в древний сюртук — заметив Стивена, натянул вожжи.
— Эй, мил-человек, что у тебя там?
Стивен, не произнося ни слова, пистолетом показал на Фиренцу.
Возчик слез с телеги и подошел.
— Да, славная кобылка была, ничего не скажешь! — Он хлопнул Стивена по плечу и сочувственно вздохнул, распространяя капустный дух. — Да ей уже не поможешь!
Возчик перевел взгляд с лица Стивена на пистолет. Потом медленно протянул руку и навел ствол на вздрагивающую голову лошади. Однако Стивен все равно не мог нажать на курок.
— Давай я, что ли? — предложил возчик.