Джонатан Стрендж и мистер Норрелл
Шрифт:
Первый смотритель (с лицом, похожим на чеширский сыр) чуть не взорвался от возмущения.
— Неправда! — закричал он. — Доктор Джон, доктор Роберт! Умоляю вас, не слушайте эти лживые наветы. Мартин… — Он указал на второго смотрителя. — Мартин лишился голоса и не мог издать ни звука, чтобы поднять тревогу! — Второй смотритель энергично закивал, подтверждая свидетельство напарника. — Что касается меня, сэр, то я был в конце коридора, когда услышал, как открывается дверь; я только собрался заговорить с волшебником — и будьте уверены, приготовил для этого несколько крепких
— Чепуха! — запротестовал Стрендж.
— Чепуха, да? Так, значит, это не вы приказали щеткам избить меня? Посмотрите, я весь в синяках!
Последнее утверждение, по крайней мере, соответствовало действительности — лицо его покрывали кровоподтеки.
— Ну что, волшебник! — торжествующе воскликнул доктор Джон. — Что вы скажете теперь, когда ваши трюки полностью изобличены?
— Как же! — ответил Стрендж. — Он все это сделал, чтобы подкрепить свою ложь!
Король подул во флейту — получилось довольно вульгарно.
— Будьте уверены, — сказал доктор Джон, — Королевский Совет в самом скором времени узнает о вашем самоуправстве. — Он повернулся к королю. — Ваше величество! Идите сюда!
Король попытался спрятаться за Стренджа.
— Вы очень меня обяжете, если вернете его величество под мою опеку.
— Ничего подобного я не сделаю, — твердо ответил Стрендж.
— А известно ли вам, как следует обращаться с сумасшедшими? — с усмешкой поинтересовался доктор Роберт. — Изучали ли вы этот вопрос?
— Я знаю, что человек никогда не выздоровеет, если его держат под замком, лишают общения, отказывают в прогулках и свежем воздухе, — парировал Стрендж. — Это варварство! Я бы и собаку не подверг таким истязаниям!
— Говоря так, вы только выдаете собственное невежество. Одиночество и покой, против которых вы столь энергично выступаете, — краеугольный камень всей нашей системы, нацеленной на излечение короля.
— О! Вы называете это системой? Из чего же состоит ваша система?
— Есть три главных принципа, — объявил доктор Роберт. — Устрашение…
Флейта короля отозвалась жалобной нотой.
— …изоляция…
Еще один печальный звук.
— …и ограничение свободы.
Долгий, похожий на вздох звук.
— Таким образом, — продолжал доктор Роберт, — подавляются все возможные источники возбуждения, и пациент лишается материала для фантазий.
— Самый же главный целебный эффект, — добавил доктор Джон, — достигается подчинением пациента воле врача. Именно сила характера лечащего врача определяет успех или провал его усилий. Многие указывали, что наш отец мог укрощать помешанных одним взглядом.
— Вот как? — Стренджу стало интересно. — Никогда об этом не думал, но здесь определенно присутствует некая магия. Я и сам не раз убеждался, что в некоторых случаях действие заклинания зависит от силы личности волшебника.
— Неужели? — доктор Джон бросил взгляд влево.
— Да. Возьмите, к примеру, Мартина Пейла. Он… — Взгляд Стренджа невольно последовал за взглядом доктора Джона. Один из смотрителей (тот, что утратил дар речи) осторожно подбирался
И тут началось. Стрендж вскрикнул… второй смотритель бросился к королю… оба Уиллиса попытались схватить Стренджа… король протрубил тревогу… и послышался странный шум, как если бы сотня человек одновременно попытались прочистить горло.
Все остановились. Звук шел, похоже, со стороны каменного павильона посреди замерзшего пруда. Внезапно из пасти каждого каменного изваяния выползло по густому белому облачку, как будто они разом выдохнули. Облачка эти засияли, переливаясь в рассеянном свете, и с легким звоном упали на лед.
На какой-то миг наступила тишина, почти сразу же сменившаяся ужасным хрустом раскалываемого мрамора. В следующий момент каменные звери оторвались от стен павильона и медленно двинулись через лед по направлению к братьям Уиллисам. Пустые каменные глаза ожили. Пасти раскрылись, и из каменных глоток ударили струи воды. Каменные хвосты принялись мести лед, каменные лапы неуклюже сгибались и разгибались. Свинцовые трубы по которым вода подавалась к фонтану, волшебным образом растянулись.
Не понимая, что происходит, Уиллисы и смотрители лишь тупо таращились на приближающихся хищников. Гротескные фигуры ползли, загадочным образом таща за собой трубы и поливая братьев водой. Уиллисы завизжали и запрыгали, больше от страха, чем от реального ущерба.
Смотрители бросились наутек, что же касается Уиллисов, задержавшихся возле короля, то они уже не могли позволить себе такой прыти, поскольку вода на холоде быстро превращалась в лед.
— Волшебник! — воскликнул доктор Джон, поворачивая к замку. — Вот как! Не волшебник, а лгун! Лорд Ливерпуль обо всем узнает! Узнает, как вы обошлись с верными слугами короля! О! У! — Наверно он сказал бы что-то еще, но каменные фигуры привстали и начали обстреливать его камнями.
Стрендж ничего не сказал на эти обвинения, ограничившись презрительным взглядом. Впрочем, показная уверенность далась ему не без труда. Волшебнику и самому становилось все больше не по себе. Какая бы магия здесь ни творилась, он не имел к ней ни малейшего отношения.
33
Наполни мои глаза сиянием луны
Ноябрь 1814
Это было непостижимо. Неужто в замке есть еще волшебник? Может, кто-то из слуг? Или одна из принцесс? Вряд ли. А может, это дело рук мистера Норрелла? Стрендж вообразил, как его наставник сидит в своей комнатушке на Ганновер-сквер, смотрит в серебряное блюдо на все происходящее, а потом изгоняет Уиллисов с помощью магии. В это можно было поверить. В конце концов, оживление статуй было для мистера Норрелла чем-то вроде коронного блюда. Именно оно принесло ему широкую известность. И все же, все же… С какой стати мистер Норрелл стал бы ему помогать? По доброте душевной? Трудно поверить. Кроме того, в колдовстве был какой-то черный юмор, не свойственный Норреллу. Тот, кто его устроил, хотел не просто напугать Уиллисов, он стремился унизить их, поставить в нелепое положение. Нет, это не Норрелл. Но кто же тогда?