Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Кларк Сюзанна

Стрендж задумчиво посмотрел на капитана.

— Нет, — сказал он наконец, — но я буду признателен, если вы позволите мне позаимствовать его и карту. На час-другой.

Какое-то время волшебники шотландец рассматривали карту, потом Стрендж вернулся и сообщил лорду Веллингтону, что отращивать крылья слишком долго, зато он может передвинуть реку — устранит ли это затруднения?

— Сейчас река течет на юг — здесь, а потом поворачивает к северу — здесь. Если бы она текла на север — здесь, а поворачивала на юг — там, как вы видите, мы оказались бы на северном берегу, а французы на южном.

— О! Очень хорошо!

Новое положение реки так смутило французов, что несколько рот, получив приказ идти на север, двинулись на юг. Больше эти роты никто не видел, вероятно, их уничтожили испанские герилъерос.

Позже в разговоре с генералом Пиктоном

лорд Веллингтон в шутку заметил, что нет ничего более утомительного для солдат и лошадей, чем постоянные марши, передислокации и прочее; впредь он собирается держать войска на месте, и пусть мистер Стрендж движет Испанию у них под ногами, как ковер.

Меж тем члены заседающего в Кадисе Регентского совета забеспокоились: узнают ли они собственную страну после изгнания французов? Они даже обратились с жалобой к британскому министру иностранных дел (многие сочли такой поступок вопиющей неблагодарностью). Министр убедил Стренджа написать письмо Регентскому совету с обещанием по окончании войны вернуть реку в исходное состояние и «…восстановить все прочее, что будет перемещено в ходе боевых действий по требованию лорда Веллингтона». В числе географических объектов, подвергшихся воздействию Стренджа, были: роща из олив и пиний в Наварре [76] , город Памплона [77] и две церкви в городке Сен-Жан-де-Люц во Франции [78] .

76

Проведя рекогносцировку, полковник Виккери выяснил, что в лесу полным-полно французских солдат, готовых обстрелять британскую армию. Офицеры обсуждали, что делать, когда появился лорд Веллингтон. «Полагаю, мы могли бы обойти лес, — сказал Веллингтон, — но это долго, а я спешу. Где волшебник?»

Кто-то ушел и привел Стренджа.

«Мистер Стрендж, — сказал лорд Веллингтон, — думаю, вам не составит труда переместить несколько деревьев. Пожалуйста, уберите лес!»

Стрендж сделал, как было приказано, и перенес лес на другую сторону долины. Французы остались на голых камнях без всякого прикрытия и быстро сдались.

77

Из-за ошибки на карте Веллингтона испанский город Памплона оказался не совсем там, где рассчитывали найти его англичане. Главнокомандующий пребывал не в лучшем расположении духа — его армия прошла двадцать миль, но так и не достигла Памплоны, до которой, как выяснилось, оставалось еще десять миль. После торопливого обсуждения было решено, что проще попросить мистера Стренджа передвинуть город, чем исправлять карты.

78

Что касается церквей в Сен-Жан-де-Люц, то в данном случае произошло досадное недоразумение. Однажды воскресным утром Стрендж пил бренди на завтрак в компании трех капитанов и двух лейтенантов 16-го полка легких драгун. Он пытался объяснить вышеуказанным джентльменам теорию магического перемещения предметов в пространстве. Занятие это, как легко представить, было безнадежное, поскольку офицеры не поняли бы его даже на трезвую голову, а ни они, ни Стрендж не были вполне трезвы последние два дня. В качестве иллюстрации волшебник переставил две церкви вместе с прихожанами. Разумеется, он намеревался исправить все до конца обедни, но тут его позвали играть в бильярд. Следует отметить, что несмотря на все обещания, Стрендж так ни разу и не удосужился вернуть на место реку, лес, город или что-либо еще.

6 апреля 1814 года император Наполеон Бонапарт отрекся от престола. Говорят, когда об этом сообщили лорду Веллингтону, его светлость пустился в пляс. Получив то же известие, Стрендж громко рассмеялся, потом смолк и пробормотал:

— Господи! Что с нами-то будет?

Тогда все решили, что он говорит об армии, но впоследствии которые предположили, что Стрендж имел в виду себя и другого волшебника.

Карта Европы кроилась заново: королевства, созданные Бонапартом, упразднялись, их место занимали старые, одних королей низлагали, других возвращали на трон. Народы Европы поздравляли друг друга. Что до британцев, то они внезапно осознали, что война превратила их в Величайшую Нацию Мира. В Лондоне мистер Норрелл удовлетворенно потирал руки, слыша ото всех, что магия — его и Стренджа — во многом

способствовала достижению успеха.

Однажды вечером в конце мая Арабелла вернулась домой с обеда в ознаменование победы, устроенного в Карлтон-хаусе [43+] . О ее муже говорили много и в самых восторженных тонах, в его честь провозглашали тосты, и даже сам принц-регент сказал ей немало приятного. Время близилось к полуночи, и Арабелла села в гостиной, думая о том, что для полного счастья ей не хватает одного: чтобы муж поскорее вернулся домой. Внезапно в комнату ворвалась одна из служанок.

43+

Карлтон-хаус — резиденция министра иностранных дел.

— О, мадам! Хозяин здесь! Кто-то вошел в комнату.

Похудевший. Загорелый. Она помнила его другим. В волосах прибавилось седины, над левой бровью белел шрам. Шрам не был свежим, но она его никогда раньше не видела. Черты остались прежними, и все же он выглядел иначе. В общем вошедший мало напоминал того, о ком Арабелла только что думала. Однако не успела она выказать недоумение, растерянность или что-то еще, как Джонатан обвел комнату быстрым, немного ироничным взглядом, и она вмиг его узнала. Потом он посмотрел на нее, — улыбнулся самой знакомой в мире улыбкой и промолвил:

— Я дома.

К следующему утру они не сказали друг другу и сотой доли того, что хотели.

— Сядь туда, — попросил Стрендж Арабеллу.

— В то кресло?

— Да.

— Зачем?

— Чтобы я мог смотреть на тебя. За два года я страшно соскучился. Хочу наверстать упущенное.

Она села, но уже через секунду улыбнулась.

— Джонатан, я не могу оставаться серьезной, когда ты так на меня смотришь. Таким манером ты наверстаешь упущенное за полчаса. Между прочим, ты никогда не смотрел на меня так долго. Предпочитал утыкаться носом в пыльные книги.

— Неправда. Я совсем забыл, какая ты вздорная. Подай вон тот листок — я запишу.

— Не получишь, — рассмеялась Арабелла.

— Знаешь, о чем я первым делом подумал, когда проснулся сегодня утром? Что надо побыстрее встать, побриться и позавтракать, пока чужие слуги не разобрали горячую воду и булочки. И только потом вспомнил, что слуги в доме — мои, горячая вода — моя и булочки — тоже. Никогда в жизни я не был так счастлив.

— Тебе очень трудно приходилось в Испании?

— На войне человек живет либо как принц, либо как бродяга. Я видел, как лорд Веллингтон — если не ошибаюсь, он теперь герцог [79] ? — спал под деревом, положив голову на камень. Видел я и другое: как воры и нищие дрыхли на пуховых перинах в дворцовых спальнях. Война все переворачивает вверх дном.

79

Британское правительство даровало лорду Веллингтону титул герцога. Тогда многие поговаривали о том, чтобы отметить и Стренджа. «Он вправе рассчитывать по меньшей мере на баронета, — сказал лорд Ливерпуль сэру Уолтеру, — а справедливость требует даже большего. Что вы думаете о том, чтобы сделать его виконтом?» Слова эти остались словами, потому что, как справедливо заметил в ответ сэр Уолтер, нельзя было даровать титул Стренджу, не отметив таким же образом мистера Норрелла, а в правительстве мало кто настолько симпатизировал Норреллу. Мысль о том, что Норрелла придется называть «сэром Гильбертом» или «милордом», наводила на всех тоску.

— Надеюсь, ты не станешь скучать в Лондоне. Джентльмен с волосами, как пух, сказал, что тому, кто попробовал вкус войны, наверняка будет скучно дома.

— Ха! Ну уж нет! Он так сказал? Скучать, когда под рукой столько книг? Скучать, когда рядом жена? Кстати, кто это тебе сказал? Джентльмен с какими волосами?

— Как пух. Думаю, ты знаешь, о ком я говорю. Он живет с сэром Уолтером и леди Поул. Хотя… Нет, я не уверена, что он там живет, просто я встречаю его каждый раз, когда к ним прихожу.

Стрендж нахмурился.

— Я такого не знаю. Как его зовут?

Этого Арабелла тоже не знала.

— Мне почему-то казалось, что он какой-то родственник сэра Уолтера или леди Поул. Как странно, что я ни разу даже не спросила его имени. Зато я много-много раз с ним разговаривала.

— Вот как? Хм, вряд ли мне это по душе. Он красивый?

— О, да! Очень! Действительно, почему я не знаю его имени? Он очень забавный и такой интересный собеседник! В отличие от многих.

— И о чем же вы разговариваете?